Самые распространенные обвинения, которые слышат в свой адрес гражданские активисты, — в их связях с Кремлем или с госдепом США. Муниципальные депутаты, наблюдатели на выборах признаются: их деятельность всегда окружена мифами о мировой закулисе или принадлежности к власти или какой-либо партии. Активисты объясняют такие высказывания тем, что власти просто не знают, как объяснить свое бессилие в решении проблем, и выдумывают мифы. Люди же нередко слепо верят тому, что звучит по центральным каналам ТВ.
Обвинение активистов в лоббировании интересов крупного бизнеса часто объясняется тем, что это самый простой способ дискредитировать деятельность общественных организаций. «Их заказали, им платят, не верьте им!» — такими комментариями обычно сопровождаются рейды по супермаркетам активистов движения «Хрюши против».
Нередко жители провинциальных городов не понимают активности волонтеров, приехавших из Москвы или Санкт-Петербурга. Они говорят активистам, готовым помогать детям или старикам, что те — «зажравшиеся» столичные штучки, которым некуда тратить время и деньги, или просто неудачники, у которых нет ни семьи, ни работы.
Гражданских активистов, бывает, называют сумасшедшими. Так проще объяснить собственное бездействие. На это волонтеры, спасавшие жителей затопленного Крымска, резонно отвечают: «В Крымск приехало несколько тысяч человек из 140 млн россиян, поэтому равнодушие этих 140 млн мы как раз и считаем отклонением от нормы». Предложение активистов изменить свое отношение к окружающей среде часто встречает скептическое замечание: «Из этого ничего не выйдет, все бессмысленно». Но и это предубеждение несложно оспорить, убеждают общественники.
Миф первый. Гражданские активисты связаны с властью
Максим Кац, депутат муниципального собрания района Щукино:
— Периодически я слышу в свой адрес то, что я и мои коллеги связаны с властью. Дело в том, что мы называем себя оппозицией. Но если власть принимает правильное решение, мы готовы похвалить ее за это. Вот, к примеру, поддержали проект правительства Москвы по созданию платных парковок.
Тут же на нас посыпались обвинения, что мы якобы куплены, являемся сотрудниками мэрии Москвы, что нам платит Ликсутов (руководитель городского департамента транспорта и развития дорожно-транспортной инфраструктуры. — «МН»). Получается, что если людям не нравятся платные парковки, то мы не можем поддерживать такую идею.
А вообще обвиняют не только в этом. К примеру, мы собираем деньги на экспертизу проекта реконструкции Ленинского проспекта. Одним из экспертов должен выступить американский экономист, урбанист Вукан Вучек. Так вот, глава муниципального образования "Бабушкинское" Алексей Лисовенко очень этим возмутился и написал в своем блоге, что надо вывести на чистую воду фонд «Городские проекты», проверить, есть ли разрешение у экспертов на трудовую деятельность в России и т.д.
Мифы могут сбить с толку эмоционального человека. Он может начать переживать, забросить свой проект. Но я не эмоциональный. Я стараюсь на такие нападки не отвечать. Просто делаю свое дело, и все.
Миф второй. Работают на госдеп США
Григорий Мельконьянц, исполнительный директор ассоциации «Голос», отслеживающей нарушения на выборах
— В последнее время активность наблюдателей зашкаливает. Каждые выходные активисты едут в разные города и села, контролируют соблюдение законодательства о выборах. Местным властям это не нравится, они пытаются найти повод уличить их в чем-либо. Например, в городе Узловая Тульской области представители избиркома обвинили наблюдателей из Москвы в том, что они представляют мировую закулису и каким-то образом хотят навредить деятельности предприятий, поднимающихся с колен.
Просто у представителей власти нет аргументов. Они не могут себе представить, что люди действительно верят в то, что выборы должны быть честными, и готовы потратить на это свое время и деньги. Культивируется миф о провокаторах, о мировой закулисе и иностранных агентах. Кроме того, наблюдатели подвергаются не только психологическому, но и физическому воздействию. Мы слышим подобные обвинения от членов избиркомов. Это миф, его нужно развенчивать. А остальным жителям надо четко понимать, что наблюдатели не провокаторы, а настоящие граждане, которые верят в то, что они могут действительно на что-то повлиять. И такую активность нужно приветствовать.
Доверие к нам в последнее время повышалось. Но кампания, развернутая против НКО, подорвала это доверие ко всем организациям среди граждан, потому что люди стали сомневаться: а может быть, правда есть какие-то агенты, которые желают чего-то плохого для нашей страны? Эта кампания была развязана государством. Несомненно, что основная агрессия госчиновников идет в отношении США. Поэтому если обвиняют некоммерческие организации в том, что они представляют интересы другой страны, то почти всегда называются США и уже устоявшееся выражение — госдеп США.
Проще говорить не о настоящих проблемах в стране, а о выдуманных историях. Мы говорим о нарушениях на выборах, а нас обвиняют в том, что мы финансируемся госдепом США.
Поэтому «Голос» был вынужден отказаться от иностранных денег, и сейчас мы работаем только на российские. Чтобы теперь обращали внимание только на нашу деятельность. Хотя мы никогда не считали зазорным получать финансовую поддержку в глобальном мире.
Миф третий. Действуют в интересах какого-то бизнеса
Евгения Сморчкова, руководитель молодежной общественной организации «Хрюши против»
— Наши активисты ведут борьбу с просроченным, некачественным товаром в магазинах и выступают в защиту прав потребителя. Нас часто обвиняли в том, что ту сеть магазинов, которую мы уличили в продаже просроченных продуктов, нам якобы «заказала» другая сеть. Затем та, другая сеть обвиняла нас в том же. Последние такие мифы мы слышали от руководства супермаркета «Народный» и людей, которые, как я считаю, были, наверное, проплачены, чтобы говорить подобное в наш адрес. Продавцам было намного выгоднее выставить нас людьми, заинтересованными от какого-то другого бизнеса — конкурента их магазина, нежели понять, что всем уже попросту надоело покупать испорченный товар.
Нам абсолютно все равно, что написано на входе в магазин — как он называется и кому принадлежит. Мы боремся с проблемой, а не с названием. И когда на нашем канале в YouTube люди увидели, что мы побывали в магазинах почти всех сетей, представленных в России, ну кроме тех, которые сугубо индивидуальны в городах, где отделений нашего движения пока нет, то подобные претензии исчерпали себя. Нас перестали обвинять покупатели. Но не продавцы.
Одно дело, что торговцы продают просроченные продукты. Другое дело, когда мы начинаем отстаивать свои права на свежие продукты. Они применяют против нас физическую силу. Люди, которые следят за нашим проектом, знают, что после таких нападений никаких извинений в нашу сторону нет.
Были случаи в магазинах, когда продавцы пытались настроить против нас покупателей. Говорят: смотрите, пришли люди, которые будут все громить. Но покупатели видят, что мы складываем в тележку просроченные продукты, ничего не ломаем, и в любом случае встают на нашу сторону. Мы будем проводить свои акции, мифы нас не остановят.
Миф четвертый. Неудачники, у которых нет забот ни о работе, ни о доме, ни о семье
Дарья Алексеева, волонтер центра равных возможностей «Вверх» (vverh.su), редактор портала «Теплица социальных технологий»
— Некоторые люди просто отрицают важность и смысл того, что делают активисты. Мне кажется, что это напрямую зависит от их робости перед проблемой и непонимания результативности проводимых нами мероприятий. Бывает, люди напряжены оттого, что кто-то другой пытается что-то сделать, — им просто тяжело смириться, они стараются найти какое-то дурацкое оправдание и причину действиям других (а обычно ничего конструктивного из этого не выходит, и это не только к активизму относится).
Но это не потому, что люди плохие. Просто мы делимся на тех, кому интересно зарабатывать деньги, растить детей, менять мир, раздельно собирать мусор, и на тех, кто пьет пиво во дворе. Некоторые, кстати, умудряются это совмещать. Активисты ничем не хуже и не лучше, просто у всех своя история. Я к этому очень спокойно отношусь.
Мы как волонтеры приезжаем на месяц в Псковскую область и занимаемся там работой с детьми-инвалидами в интернате. Забавные диалоги происходят с таксистами, которые везут нас в интернат. Таксисты каждый раз объясняют, что мы сюда зря приехали, что мы в Москве зажрались, нам совершенно нечем заниматься, вот и ездим сюда. А детям этим все равно нельзя помочь.
Таксисты не понимают нашей деятельности, мы для них люди, у которых нет никаких особых забот, нам нечем заняться. А ведь на самом деле приезжают студенты, будущие психологи, которые верят в свою работу и помощь. Мы не спасать кого-то приехали, а просто хотим изменить атмосферу.
Мы ездим в интернат уже более десяти лет, сообщество уже стало принимать этих детей, даже был футбольный матч, когда волонтеры и дети-инвалиды играли против горожан. И мы в итоге их сделали! Решающий финальный гол забил мальчик-инвалид, которого считали необучаемым. Конечно, после этого не стали ломиться в детский дом и забирать детей в свои семьи. Но отношение к ним в обществе все же изменилось.
И если бы таксисты стремились понимать, что, к примеру, я нормальная. Некоторые, как мне кажется, так и не понимают ничего. Они закрываются и остаются при своем мнении, мифе. Если бы не было волонтеров, детский дом так и оставался бы той зоной, которая никому не интересна. А такие истории меняют нашу среду, и я в них верю.
Миф пятый. Это городские сумасшедшие
Артем Польский, общественное гражданское движение «Сопротивление», правозащитная организация «Русь сидящая»
— Этот миф существует. Но напрашивается вопрос: так кто же не от мира сего — человек, в меру своих сил помогающий людям, или равнодушное тупое существо, к примеру, проходящее в метро мимо человека с сердечным приступом?
Волонтерская история в государствах чаще всего возникает в экстремальные моменты — либо ЧП случилось, либо Олимпиаду проводят. У нас такое движение возникло в тот момент, когда леса горели. Мне кажется, что это реакция общества на то, что государство не выполняет свои функции и не способно помочь людям.
Представьте: человек жил обычной жизнью как все, вот случилось экстремальное событие, он поехал на три дня в Крымск. Не потому, что это блажь такая. Просто он почувствовал, что его помощь необходима. Ведь как в Крымске помогали люди: если у них было свободное время, они могли, к примеру, чистить затопленные подвалы, а если у них были деньги, но не было времени, то они не приезжали, но перечисляли средства.
Просто некоторые готовы делиться своими ресурсами, а другие — нет. А кто-то считает, что помощь оказывают городские сумасшедшие. В Крымск приехало несколько тысяч человек из 140 млн россиян. Поэтому равнодушие этих 140 млн я как раз и считаю отклонением от нормы.