— Как вы стали волонтером?
— Я всю жизнь жила в Москве. По образованию я педагог, работала воспитателем в детском саду, пока его не закрыли. Потом больше занималась семьей — у меня уже двое взрослых детей и двое внуков. Я всегда помогала тем, кому надо и не надо помогать. Однажды в интернете я нашла клич с просьбой перевезти помощь для детей-отказников из одного уважаемого благотворительного фонда. Это было в 2007 году. Я влилась в этот фонд и долгое время была волонтером на колесах: металась из одного места в другое на машине — то в город Озеры, то в Можайск, то в Ярославскую область, то во Владимирскую. Знаете, тот, кто хоть один раз попал в детский дом, уже не может остановиться. Он обязательно вернется.
— А почему вы решили помогать именно выпускницам детских домов с младенцами на руках?
— Так получилось, что мы очень подружились с одним детским домом — Можайским социально-реабилитационным центром для несовершеннолетних детей, оставшихся без попечения родителей. Однажды его директор попросила помочь выпускнице. И тогда мы поняли, что есть такая проблема, как выпускницы детского дома, — это девочки, которые абсолютно не защищены законом. Они находят свою любовь раньше, чем государство дает им квартиру, беременеют, рожают деток, а жить негде. Первое время мы как-то пытались снять комнату, старались поселить их. Но потом мы выдохлись — помощь нужна была постоянно, а ездить часто в другие области не получалось. И вот для тех, у кого ситуация не терпела отлагательств, мы сняли квартиру. Решение пришло спонтанно. Поступил звонок из Ярославской области от одной женщины. Она рассказала, что в городе Переславль-Залесский стоит на остановке девушка с ребенком и вещами. Ее выгнали из той жилплощади, которую она занимала. Ну что делать? Мы поехали ее забирать. В это время я дозвонилась своим друзьям в город Киржач, к которому я никакого отношения не имела раньше, и спросила, сколько стоит снять квартиру. Пять тысяч рублей. Сняли двухкомнатную квартиру и поселили туда нашу Люду с сыном. Потом к Люде мы подселили Машу, к Маше — Надю. Вот так и пошло, «Мамин домик» зажил на приютах квартирного типа.
— Как долго приют просуществовал на квартирах?
— Два года. Мы снимали две квартиры на первом этаже. Делали упор на самостоятельность девочек. Раз в неделю каждой семье перечислялась тысяча рублей на питание. А в конце недели они отчитывались, вклеивали в тетрадку чеки и писали, что они купили. На выходных приезжала я, смотрела, что у них в холодильнике. То, что мы могли для них организовать, — мы делали. Привозили мастер-классы, занимали их просветительской противоабортной работой. Они разносили брошюры, которые мы им передавали из Москвы, по поликлиникам, аптекам, магазинам.
— С какими проблемами вы столкнулись, обустраивая приют в городе?
— Хоть мы и старались занять девочек, но все равно у них оставалось свободное время, которое их расхолаживало. Они могли бесконтрольно погулять, например. У нас с первого дня всегда было строго: мы не курим, мы не пьем, мы не строим личную жизнь, мы ищем выход из кризисной ситуации и только потом налаживаем свои отношения с любимыми людьми. И поэтому, если у нас кто-то курил, выпивал или мог покинуть помещение после 10 часов вечера, мы сразу прощались. Такие случаи были. Но мы никогда никого не провожали на улицу — есть другие приюты, в которых меньше требований. Мы должны были понимать, что каждую копейку, которую нам давали люди, мы тратим на спасение.
Многие говорят: «Они же здоровые. Пусть одна сидит с детьми, а другие идут работать». А я отвечаю: «Нет, они у нас работают мамами»
— А бывало, что девочки сами уходили из приюта?
— Да, многие уходили сами. Отношения с отцом ребенка налаживались, любовь, цветы, а через два месяца она приезжает опять. Ну что делать? Остаемся. Опять беременные, опять рожаем, восстанавливаем отношения. У нас была девочка, которая три раза жила в приюте.
— Есть еще какие-то жесткие правила «Маминого домика»?
— Никогда не оставлять ребенка даже на 10 минут. Если ты едешь к врачу, например, то бери малыша с собой. Ведь у этих девочек нарушено понятие материнской связи. Хорошего примера перед глазами у них не было. Самое главное сейчас в их жизни — это быть мамой. Многие говорят: «Ну а что, они же здоровые, взрослые. Пусть одна сидит с детьми, а другие идут работать». А я отвечаю: «Нет, они у нас работают мамами. И никакой другой работы на данный момент у них не будет».
— Сколько времени девушка с ребенком может жить в приюте?
— Мы, наверное, единственный приют, который не имеет ограничений по срокам пребывания. Если взрослой женщине с каким-то стержнем и опытом, попавшей в трудную жизненную ситуацию, достаточно протянуть руку помощи и три месяца ей помогать, то она встанет на ноги, она знает эту почву. У молоденьких все наоборот. Не может быть срока для адаптации. Девочки все разные.
— Почему вы перестали снимать квартиру и перебрались в деревню Ельцы?
— В Киржаче мы стали известными. Здесь очень много многодетных семей, которым нужна материальная помощь. У нас же оставались вещи, которые передавали благотворители. Вот мы и создали проект «Опята» по помощи многодетным семьям. На нас обратила внимание администрация района, признала наш проект социально значимым. Глава района предложил занять пустующее помещение в деревне Ельцы в здании бывшей начальной школы.
— Чем нынешняя жизнь приюта отличается от городской?
— Здесь с девочками 24 часа живут наставники — это пожилые женщины из деревни, которые их проконтролируют, помогут, если нужно вызвать врача. Есть комендант — Надежда Михайловна, староста деревни. Хотя я не люблю слово «комендант», мы зовем ее «грант мамой». Мы семья, стараемся создать домашнюю атмосферу, чтобы не было ощущения казенки. Мы принимаем тех, кому плохо, у кого своей семьи нет. Но ни в коем случае их не жалеем, потому что их не надо жалеть. Они самостоятельные, уверенные, нормальные люди, просто к этой жизни они не очень пока приспособлены.
Помочь «Маминому домику»
Если вы хотите помочь проекту Арины Сервакиной «Мамин домик», вы можете перечислить деньги на "Яндекс-кошелек"
41001434399804
— Судя по приюту, вы изменили уклад жизни «Маминого домика» и решили проблему свободного времени.
— Да, мы понимали, что в деревне девчата уже не будут предоставлены сами себе. И тогда мы стали думать — чем им заниматься. Родилась идея сделать творческую мастерскую. Я сама большая рукодельница. Конечно, мы могли тупо шить пододеяльники и наволочки или мешки для мусора. И продавали бы их на строительном рынке. Но мне не хотелось девочек погружать в какую-то рутинную механическую работу. Им же будет противно видеть каждый день этот мешок. Работа должна быть в радость. Особенно творческая. А фонд «Цвет жизни», который занимается профориентацией выпускников детских домов, сделал нам парикмахерскую, оплатил курс обучения, подарил инструменты. Уже в сентябре мы планируем стричь деревенских бабушек и дедушек. Будем выезжать. У нас есть дом престарелых и интернат, с которым мы сотрудничаем.
Понимаете, мы все время в процессе беременности. К нам поступает новая девочка, и я всем звоню и говорю: «Мы снова ждем ребенка!»
— Как вы решаете вопрос с финансированием?
— Ярмарки — единственное, что нас кормит на данный момент. Мы научились шить плюшевых зайцев, медведей, подушки, делать сувениры к праздникам и продавать их в Москве. Иногда это бывает 5 тыс. руб., иногда 35 тыс., по-разному. Эти вырученные деньги нам надо как-то распределять — на бензин, продукты, зарплаты. Здесь наставники получают по 7 тыс. руб. в месяц, бухгалтер — 12 тыс. Зарплаты копеечные, но кто захочет их оплачивать? Благотворителям приятнее пойти и что-то купить — стульчики для кормления, памперсы или ходунки, чем перечислить деньги, которые пойдут на жизнь домика. Я это все хорошо понимаю, я сама такой была. Недавно мы получили грант от РПЦ и тратим его на коммуналку — это 30 тыс. руб. в месяц. Но в августе он заканчивается. А что потом — даже страшно думать. Самостоятельно мы никогда не заработаем эту сумму.
— Для вас «Мамин домик» — это что?
— Это все. Когда девочки сюда поступают, они не понимают, зачем мы с мужем это все делаем. Вроде бы успешные люди, все есть — семья, дом, квартира, можно поехать куда-то отдыхать. А мы приезжаем сюда и работаем. Понимаете, мы все время в процессе беременности. К нам поступает новая девочка, и я всем звоню и говорю: «Мы снова ждем ребенка!». Это такая радость, когда рождаются дети. Ну что может быть лучше. И ты понимаешь, что ребенок растет, а ты причастен к этому, его могло бы и не быть, если бы не столько волонтеров, благотворителей, нашей команды. Конечно, кто-то может сказать — ну что это в масштабе всей страны 20-50 спасенных малышей. Но если где-то еще будут образовываться такие домики и центры помощи — это же будет уже не 50 детей, а больше. Мы полжизни делали то, что не надо было делать, а сейчас нашли то, что нам нравится. И мы живем этим, это нас объединяет как семью.