Путь на Восток
По итогам последней встречи Владимира Путина с белорусским коллегой Александром Лукашенко были отменены все ковидные ограничения на транспортное сообщение между Россией и Беларусью. Граница между нашими странами почти не контролируется. Меж тем последние несколько месяцев множество мигрантов продолжают использовать Минск в качестве пункта транзита.
Раньше это были в основном выходцы с Ближнего Востока, но скоро прибавятся и афганские беженцы. Россия сейчас делает довольно много, чтобы обезопасить свои южные границы, поддерживая страны Средней Азии. Однако часть беженцев они все-таки примут и разместят. И для них не будет проблемой вылететь из Ташкента или Душанбе в Минск.
К непредсказуемым последствиям может привести не только давление всей этой массы людей на границу ЕС, но и перенаправление этого потока в Россию. Отношение Лукашенко к России в последние годы колеблется как маятник. То она для него единственный защитник, то угроза суверенитету, «предавшая» все связи между народами. Поэтому миграционный поток из Афганистана вполне может захлестнуть нас не с Юга, откуда его ждут и где к нему готовятся, а с Запада. И зависеть это будет только от решений Лукашенко. Тем более что последние месяцы наглядно показали ему эффективность «миграционного давления» на соседей.
Миграционное оружие
Еще 20 лет назад, войдя в ЕС и НАТО, страны Прибалтики стали воспринимать себя в роли проводника на Запад для других советских республик. Наиболее активной на этом поле стала Литва. Страна всегда поддерживала белорусских оппозиционеров, а в последний год дала множеству из них политическое убежище. Вильнюс даже признал Светлану Тихановскую, оппонента Александра Лукашенко на президентских выборах 2020 года, избранным президентом Беларуси и дал ее офису дипломатический статус.
Для Лукашенко Литва стала «костью в горле». Он неоднократно позволял себе выпады в сторону властей страны и анонсировал «симметричный ответ» в случае дальнейшего давления Вильнюса на Минск. После введения в конце июня секторальных санкций ЕС против Беларуси форму такого симметричного ответа белорусский лидер нашел. Через литовско-белорусскую границу валом пошли нелегальные мигранты.
Лукашенко открыто признавался в том, что внезапный поток мигрантов — намеренная акция. В частности, он заявил, что в ответ на санкции Беларусь не будет больше «держать тех, кого вы (Запад) гнобили в Афганистане, Иране, Ираке».
И сегодня они взвыли. Ах, белорусы их не защищают. Они требуют от нас защитить их от контрабанды, от наркотиков. Вы против нас развязали гибридную войну и требуете, чтобы мы вас защищали, как и прежде?
Александр Лукашенко президент Республики Беларусь
С января по август 2021 года в Литву через Беларусь нелегально попали более 4 тыс. мигрантов. Для сравнения: в 2020 году эту границу пересекли 74 нелегальных мигранта, в 2019-м — всего 36.
Помимо политических целей, белорусский режим преследует и экономические. Мигрантам ставят белорусскую туристическую визу, за которую, бывает, им приходится платить посредникам в своих странах $10–15 тыс. Кроме того, каждый «турист» из стран третьего мира приносит в белорусскую казну по $3 тыс. в виде залога, который остается в бюджете, если ставший нелегалом гость не возвращается обратно.
Как отмечает доцент Университета Тафта Келли Гринхилл, подобная тактика акцентирует внимание на двух аспектах. Во-первых, она может продемонстрировать экономическую неспособность Вильнюса принять и разместить мигрантов. Во-вторых, неконтролируемая массовая миграция неизбежно вызовет рост ксенофобии, который ударит по имиджу Литвы как демократии. Кроме того, это в целом увеличит поляризацию общества и политическую нестабильность.
Первый аспект для Литвы куда опаснее. С обретения независимости она была «страной отъезда», эмиграция из нее всегда превышала иммиграцию. Поэтому правительство не занималось разработкой миграционных стратегий, они были не нужны. Это отмечали и исследования европейских аналитиков. В 2019 году Литва набрала лишь 37 из 100 баллов в Индексе политики интеграции мигрантов (Migrant Integration Policy Index). Когда Брюссель пытался навязать Вильнюсу квоту по приему мигрантов в рамках общеевропейской солидарности, литовские правительства отказывались, и плохая инфраструктура для приема беженцев служила тут дополнительным аргументом.
Поэтому когда в Литве начался настоящий миграционный кризис, в стране не оказалось ни инфраструктуры, ни опыта для управления ситуацией. Мигрантов разместили в тесноте в палаточных городках и школах, в плохих санитарных условиях, на скудном пайке, без средств связи. Плохие условия вызвали протесты и бунты.
Удар по ценностям
Литва однозначно считает мигрантов угрозой безопасности. Вильнюс считает их оружием в «гибридной войне» белорусского режима против Литвы. Кроме того, проблема сильно беспокоит граждан, почти треть из которых, по соцопросам, не хотят жить по соседству с беженцами и больше трети — c мусульманами.
Поэтому литовское правительство заняло однозначно оборонительную позицию, и позицию жесткую. Оно начало возводить на границе физический барьер в виде стены из колючей проволоки. Разумеется, стену сразу же раскритиковали правозащитные организации, ведь она закроет путь спасения и для белорусских диссидентов. Да и сама стена ассоциируется с образом действий Дональда Трампа, которого Европа критиковала за антигуманную миграционную политику.
Пакет законов, антииммигрантских законов, одобренный 13 июля, тоже оказался объектом критики. Новые правила позволяют арестовывать мигрантов на 6 месяцев и лишают их права оспаривать решения властей об отказе в статусе беженца. Правда, за время нынешнего кризиса еще ни один мигрант в Литве статус беженца пока не получил. И это даже несмотря на то, что бывший глава литовского Конституционного суда Дайнюс Жалимас подчеркнул, что такие законодательные новшества противоречат литовской Конституции.
Правозащитники критикуют Литву и за то, что их пограничники получили право разворачивать мигрантов назад к контрольно-пропускным пунктам на границе с Беларусью. Уже в первый день работы данного распоряжения пограничники отослали назад через границу 180 человек, а днем позже — 300.
Миграционный кризис поставил литовское общество перед нелегким выбором. С одной стороны, нужно обеспечить безопасность, с другой — не нарушить права человека, приверженность к которым Литва демонстрирует, поддерживая белорусскую демократизацию.
Литовское правительство предпочло остановить поток мигрантов, несмотря на критику за нарушение прав человека. Тем более что у кризиса сразу появилось внутриполитическое и региональное измерение: с одной стороны, литовская оппозиция использует кризис, чтобы ослабить позиции правящей коалиции; с другой — столичные либералы и жители центральных регионов, которых кризис непосредственно не коснулся, обвиняют жителей и власти приграничных провинций в нетолерантности.
На распутье
В ЕС осознают, что общества и правительства его более молодых стран-членов на Востоке Европы далеки от стандартов толерантности. Однако вопрос с Литвой глубже. Если в советское время Прибалтика была «витриной социализма», то теперь это «витрина демократизации», которая находится на переднем крае борьбы с постсоветскими диктатурами. Вильнюс должен следовать тем ценностям, которые заявляет объединение, и Брюссель, как может, пытается разрешить это противоречие в своих интересах.
Тем более что во время предыдущего миграционного кризиса в 2015 году Литва вместе с соседями боролась против попыток Брюсселя переправить часть мигрантов в страны Центральной и Восточной Европы. Тогда был схожий пример с Венгрией и ее премьер-министром Виктором Орбаном, который попытался построить на границе стену для защиты от мигрантов. ЕС отказался ее финансировать. Но полных параллелей провести нельзя, ведь в 2015 году строительство стены добавляло популярности евроскептику Орбану, а Литва — это страна c самым высоким доверием к институтам ЕС в Европе.
Поэтому Евросоюз постарался помочь в разрешении кризиса, не привлекая к этому внимания. Европейская служба пограничной и береговой охраны Frontex прислала 100 работников, 30 автомобилей и 2 вертолета для патрулирования границы. ЕС пообещал выделить литовскому правительству €20–30 млн на охрану границы. Эффективнее оказалась дипломатическая помощь Брюсселя, после переговоров с которым Ирак приостановил на неопределенный срок все полеты в Минск и создал комитет для расследования возможного незаконного трафика мигрантов через Беларусь.
Пусть ЕС и отказался напрямую финансировать забор на литовско-белорусской границе, во время визита в Литву еврокомиссар по внутренним делам Илва Йоханссон заявила, что физический барьер на границе нужен. Дипломатическая помощь и пусть не финансовая, а словесная поддержка пограничного барьера показывают, что Брюссель в целом готов поддержать оборонительную миграционную политику Литвы.
Однако для того чтобы достойно справиться с ситуацией, Литве и Европе придется найти верный баланс между собственной безопасностью и защитой прав человека. Расчет Лукашенко состоит в том, что в спешке они его не найдут и покажут «истинное лицо демократии».
Но кроме этого внешнеполитического фактора есть еще и внутриполитический. Текущий кризис вызовет возмущение европейских правительств с самых разных сторон. Слева их будут критиковать за предательство идеалов. Справа будут требовать остановить миграцию не только в восточные, но и в западные страны блока. И небольшой, в общем-то, кризис на границе маленькой Литвы может сильно изменить объединение. Тут речь идет уже о будущем Евросоюза, а не только его отношений с Лукашенко.