Идентификация борща

Знакомые с детства вещи настолько становятся частью нашей жизни, что мы перестаем их замечать. Но стоит им исчезнуть, и кажется, что в жизни не было ничего лучше.

Причем едой самой простой, доступной в каждом российском магазине или столовой.

Черный хлеб, гречка, пельмени, квас и другая «русская экзотика» благодаря пищевой ностальгии теперь доступны в самых далеких уголках Земли. Особым колером среди них выделяется борщ — густой красный суп, по цвету похожий на итальянский минестроне, но уникальный по ингредиентам и вкусу.

Борщ едят на тайских рынках, его подают в ресторанах русской кухни в Сеуле и Дубае, готовят фуд-блогеры и просто звезды ютуба.

Борщ преткновения

В марте большую популярность набрал рецепт борща от Саши Грей. Популярная в наших краях стример начала свой ролик с тирады на ломаном русском. И тут же получила на орехи от своих украинских фанатов. Ведь борщ в наше время больше, чем просто борщ.

В комментариях к видео Саше популярно объясняют, что данное блюдо бывает только украинским, что русский вариант — вода, которой помыли кастрюлю после борща, и что стыдно это не знать. В итоге победили дружба и комментарии о многочисленных талантах Саши, но осадочек остался.

Виртуальные баталии с борщом наперевес случаются и в русскоязычной части соцсетей. «После катка отлично заходит русский борщ», — звучит безобидно, но именно эта фраза юмориста Андрея Бочарова, похоже, посетившего после катка на ВДНХ ресторан «Оттепель», привела к настоящей буре в суповой тарелке. 

«Борщ может быть только украинский» и «Борщ — это исконно русское блюдо»: вот два образцовых и самых приличных примера из 11 тысяч гневных, едких, злобных, ироничных комментариев, появившихся под постом Бочарова с момента его написания. 

Как написал один из шутников, «после катка отлично заходит русский борщ, а выходит украинский».

Последним в списке «жертв борща» оказался музыкант Андрей Макаревич, который в мае отправился с туром на Украину — местная пресса в штыки приняла его версию, что данное блюдо готовили еще до появления этой страны и считать его чисто украинским нельзя. 

Более жесткую реакцию, на самом высшем уровне, вызвало решение Google включить борщ в список 10 российских блюд, вошедших в историю.

Вспоминается легенда о городе Борщев в Тернопольской области — однажды его захватили турки и потребовали от одной из хозяек накормить их лучшими местными яствами. Хозяйка приготовила отменный борщ, однако атаман только скривился. За что немедля получил от нее черпаком в лоб и был утоплен в суповом котле.

На фоне таких легенд совсем неудивительно, что борьба за борщ так агрессивна. На Украине и правда в честь него не называют разве что детей — городов и сел со съедобным названием более чем достаточно.

Все эти названия и легенды наверняка можно найти страницах 700-страничного досье «Культура приготовления украинского борща» — этот объемный документ был подан МИД Украины в ЮНЕСКО с целью добиться включения блюда в список нематериального культурного наследия.

Культ борща

Цель получения официального статуса для супа проста: для ряда украинских политиков и активистов борщ — оружие массового поражения в культурной войне с соседями.

Определимся с терминами: идеологические конфликты на уровне стран или сообществ часто сравнивают с боевыми действиями. Так, противостояние США, СССР и союзных им стран принято называть холодной войной. Раскол между сторонниками либеральных ценностей и традиционных на Западе сейчас называют войной культурной. 

Это может быть что угодно, от кухни до стиля прически. Допустим, британская певица Адель навязала себе на голову узлы в традиционном африканском стиле и тут же была обвинена в недопустимом поведении. Бурная дискуссия вокруг ее фото собрала десятки тысяч разъяренных комментаторов.

Звучит знакомо? Пока на Западе спорят об угнетении цветных и половых меньшинств, в наших широтах появилось собственное BLM. Его драйвером стал базирующийся в Киеве повар Евгений Клопотенко. Он свято верит в ключевое значение блюда для национальной идентичности украинцев и готов отстаивать его любой ценой.

Именно он стоит за обращением в ЮНЕСКО и за рядом других действий по «национализации» борща. В числе прочего Клопотенко — главный герой документалки «Борщ. Секретный ингредиент». В трейлере есть волшебный момент, когда повар и его вислоусые коллеги камлают над борщом. Один из них, больше всего похожий на шамана, даже бьет себя ложкой по лбу.

Борщ — нечто большее, чем просто суп, в нем есть нечто практически сакральное. <...> В какой-то момент я пришел к удивившему меня выводу, что на Украине больше людей любит борщ, чем верит в бога. Это был переломный момент. 

Евгений Клопотенко
Из интервью польскому изданию NEW

И тут же повышает градус: приводит доводы в пользу необходимости декоммунизации местной кухни и введения налога на «советскую» пищу — например, 20%-ного повышения цены за салат с майонезом. 

На первый взгляд кажется, что Клопотенко излагает политическую программу — если президентом стал комик, почему бы повару не стать следующим главой государства? Но куда важнее его отсылки к вере. Клопотенко хочет быть скорее не президентом, а патриархом, или, учитывая его взгляды, кардиналом в багровых одеждах.

Усилиями «человека борща» и его единомышленников строится неироничный культ еды. Помните пастафарианцев с их церковью Летающего Макаронного Монстра? На Украине зарождается куда более серьезная церковь Сакрального Борща. Церковь с клиром в белых одеждах, мирянами, питающимися единственно правильным украинским борщом, и еретиками — теми, кто упорно готовят «святой» суп по апокрифам советского времени. 

Но острота поставленного свиным ребрышком вопроса выходит за пределы камланий над борщом. Похлебка из квашеной свеклы, на говядине и свинине или со свиным салом (по Далю) оказалась одной из главных точек трения в отношениях двух соседних стран по совсем другой и очень простой причине.

Решение борщового вопроса

Как бы кому ни хотелось, но культурное пространство России и Украины остается если не общим, то во многом интегрированным. Есть локальные знаменитости, есть исключения, связанные с украиноязычным контентом, но талантливые артисты обычно «выстреливают» и там, и там. 

Молодежи по обе стороны границы заходят одни и те же фильмы и сериалы, они играют в одинаковые видеоигры и смотрят тех же блогеров. Отсюда и неизбежность нашей собственной, локальной «культурной войны» — русскоязычный интернет не может не отражать того, что Россия и Украина пока находятся, возможно, на худшем этапе отношений за всю постсоветскую историю. 

Но почему самые горячие и публичные споры вызывает именно борщ, а не, к примеру, происхождение писателя Николая Гоголя, тоже нередко обсуждаемое? Да по той же причине, почему россияне до сих пор спорят, готовить ли окрошку на кефире или квасе и надо ли варить пельмени перед тем, как их жарить на сковородке. 

Это вовсе не значит, что у нас мало увлекаются искусством или читают, просто едят и изучают рецепты — куда больше. Так уж устроен человек, что в России, что на Украине, что в любой другой точке планеты.

Мы едим примерно три раза в день, и процесс приема пищи для многих становится единственным приятным и запоминающимся моментом среди серых будней. И пусть рецепты любимых блюд в глобальном разрезе куда менее значимы, чем текст новой химической формулы, чертеж ракеты и даже замечательно написанная книга, — эмоции они вызывают куда более сильные. 

Подобные дискуссии описал Пушкин: «Спор славян между собой. Домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою, Вопрос, которого не разрешите вы».

Да и не ждет большинство серьезного и окончательного ответа — люди спорят ради самого процесса. А он, в свою очередь, играет роль специи, придающей блюду самый главный вкус — собственной правоты.