Иллюзион под красными пальмами

Кино стало важнейшим из искусств еще при царе. Царь, говорят, не любил кинематограф, но народ — любил. В 1916 году, за год до революций, было продано не менее 150 млн билетов в кинотеатры. Модная среди энтузиастов новинка в начале царствования Николая II — кино — к моменту гибели империи стала популярнее театра и литературы: на каждую прочитанную книгу в среднем приходилось пять-шесть посещений кино, писал советский киновед Семен Гинзбург. Если в 1908 году русские кинематографисты создали всего восемь «фильм» — тогда это слово использовалось в женском роде — то в 1916 году уже 499 кинокартин было выпущено несколькими десятками частных кинокомпаний. 

Кино снимали тогда на пленку из нитроцеллюлозы, которая крайне легко воспламенялась. За несколько лет до гибели империи в Бологом из-за вспышки киноленты в проекторе погибли 64 человека, из них 43 — дети. Снимки страшного пепелища разошлись по всей стране. Власти разработали первые в империи правила противопожарной безопасности для кинозалов. На всю Россию к 1917 году насчитывалось около 1,5 тыс. синематографов, которые также называли «иллюзионами». 

Сотни «фильм» снимали десятки частных киностудий, более 50 к концу 1916 года. Из них самыми важными и крупными были «Торговый дом Дранкова», «Торговый дом Ханжонкова», «Товарищество «Русь», кинофирма Иосифа Ермольева и «Торговый дом Харитонова». Картины были немыми, их сопровождали аккомпанемент тапера на фортепьяно или же граммофонная запись.

Истории первых русских кинопродюсеров нагляднейшим образом описывают историю гибели русской кинематографии после Октябрьской революции. Одновременно с этим происходило зарождение принципиально иного кино — советского. 

Судьба антрепренера

Начнем с истории Дмитрия Харитонова. Этот русский кинопромышленник родился в Харькове, где в 1907 году открыл первый в городе кинотеатр «Аполло». Он сотрудничал с кинофирмой Тимана и Рейнгардта, которая разорилась после немецких погромов в Москве во время Первой мировой войны, а также с французскими «Гомоном» и «Пате» (эти две кинокомпании дожили до наших дней). С 1909 года хваткий Харитонов стал ведущим синематографистом на юге России, открыв филиалы в Одессе, Ростове-на-Дону и Киеве. 

Спустя 5 лет после открытия первого харьковского кинотеатра Харитонов открыл новый зал — «Ампир» на 800 мест. Еще через 4 года, в разгар войны, он построил в Москве киностудию с полностью застекленным съемочным павильоном на втором этаже и лабораторией в подвале. Обещая ведущим режиссерам и операторам того времени крайне аппетитные контракты и свободу снимать как угодно и что угодно, продюсер переманил к себе режиссеров и актеров Петра Чардынина и Всеволода Висковского, премьера (ведущего актера) Владимира Максимова и этуаль (по-французски — звезду) Веру Холодную. Последних двоих он увел у другого видного продюсера, Александра Ханжонкова. Судьбы этих людей тоже крайне показательны, и мы вернемся к ним вскоре.

В 1917 году, после Февральской революции, фирма Харитонова была единственной в России, увеличившей производство фильмов. Его главные конкуренты, Александр Ханжонков и Иосиф Ермольев, стали снимать и выпускать гораздо меньше картин, чем раньше. 

Харитонов начал в этом же году покупать американское оборудование, не имевшее аналогов в России. На Тверской он купил дом для правления кинокомпании. Судя по всему, ухватистый кинопродюсер никак не рассчитывал на такой форс-мажор, как успех большевиков, взявших власть поздней осенью.

Попробовав за следующие полгода 1918-го спасти хоть что-то из своего московского бизнеса и попытавшись сохранить управление компанией и съемками при Советах, Харитонов уехал на родной юг страны вместе с десятками других артистов и специалистов. Фактически от большевиков сбежали все ведущие киношники. Впрочем, белый свет осветительных приборов на московских и петроградских киностудиях довольно быстро сменился красным — новая власть обратила на сверхпопулярное развлечение самое пристальное внимание. Между тем в южных городах бывшей империи ничуть не изменившее своим вкусам население продолжало наслаждаться новинками «старорежимного» и «контрреволюционного» проката.

О популярности кино в годы гражданской войны — жутком всплеске спроса на билеты — свидетельствуют данные проката. Рекордные сборы за всю историю русской кинематографии принесли две картины, снятые уже после революции режиссером Петром Чардыниным, работавшим на студии Харитонова. Ими оказались «блокбастеры» «У камина» и «Позабудь про камин — в нем погасли огни». 

Причина успеха в целом довольно очевидна. В этих фильмах показана жизнь дореволюционная, богемная, полная сытой страсти и безопасного циркового ужаса. За пределами кинозала жизнь была нищей, по-настоящему страшной и опасной. Публика требовала сказки, и ее требовательность была ужасна.

Харьков. В театре «Ампир» была поставлена вторая серия картины «У камина» — «Позабудь про камин — в нем погасли огни…». У театра все время была огромная очередь. Кто-то из очереди пустил слух, что в театр пропустили несколько человек через запасной выход, началось настоящее вавилонское столпотворение: публика ринулась в театр, разбила окно, сорвала с петель двери; толпа запрудила всю улицу. Администрация театра едва не подверглась жестокому самосуду. Был вызван отряд конных драгун. С большим трудом успокоили расходившуюся публику.

«Кино-журнал»

Приметой времени были кинопередвижки и киноэшелоны — поезда и автомашины разъезжали по стране, часто — с частями красных или белых, показывая публике агитационное кино. 

Вернемся к продюсеру Харитонову. Он бежал от большевиков в Одессу. Там у него действовало отделение фабрики кинематографических картин, расположенное на Французском бульваре, в годы Гражданской войны переименованное в «Руссофильмъ». В городе был дислоцирован французский экспедиционный корпус. В Одессе Харитонов закончил съемки байопика о суперзвезде русского кино Вере Холодной под названием «Тернистый славы путь». 

Характерны названия фильмов, которые снимались на студии Харитонова. Вкус публики в начале века был весьма и весьма предсказуем — почетом и овацией пользовались в первую очередь мелодрамы и их всевозможные разновидности. На экранах уже в годы Гражданской войны оказалась такая харитоновская фильма, как «Женщина, которая изобрела любовь» с той же Верой Холодной в главной роли. С ней же — «Тернистый славы путь», драма в пяти частях. Опять Холодная — в кинофильме «Азра». Это фильмы, выпущенные на экраны лишь за январь – февраль 1919 года, и публика вновь валила в кинотеатры. Через полгода после окончания съемок «Тернистого славы пути» 26-летняя Вера Холодная умерла — по официальной версии от гриппа-«испанки», по неофициальной — была убита как шпионка, то ли красная, то ли белая. Харитонов и Чардынин плакали.

Хоронили Холодную всей Одессой. Харитонов распорядился заснять похороны на кинопленку. Документальная фильма, запечатлевшая мертвый труп этуали на смертном одре в обрамлении цветов, сорвала банк — поглядеть на умершую актрису шел весь юг России. Показательно, что через 5 лет советские кинематографисты сорвут съемки похорон Ленина — то ли из-за непрофессионализма, то ли нарочно. 

Между тем французский корпус ушел из Одессы одновременно со смертью Веры. Спустя 3 месяца, в апреле, в черноморский порто-франко вошли части Красной армии. Еще через 3 месяца большевиков из Одессы выбили силы русской Добровольческой армии — чтобы окончательно уступить город бритоголовому атаману Котовскому еще через несколько недель. 

На фоне таких военно-политических пертурбаций Харитонов выпустил в 1919 году лишь семь игровых фильм, но при этом дал деньги на создание научной картины «Операция профессора Нуво» и детской сказки «Лесной царь». На экраны также вышли фильмы, снятые в 1918 году в Москве, но не вышедшие на экраны из-за напасти, чуть было не уничтожившей весь русский кинематограф на корню.

После революции в стране закончилась кинопленка. Нехватка пленки — в России своего производства не было налажено, материалы закупали за границей у американской Eastman Kodak и немецкой AGFA — приводила к курьезам, достойным отдельных кинофильм. В мае 1918 года прокатчик Жак Роберто Чибрарио получил от советского правительства кредит на $1 млн на покупку кинооборудования в США. Купив в Канаде и Америке несколько изношенных камер и чуть-чуть кинопленки, он скрылся с остальными деньгами. 

Прекрасная пропаганда

Глава советского правительства Владимир Ленин и нарком просвещения Анатолий Луначарский значение кинематографа понимали по-своему, и довольно хорошо. Медиум кино позволял простым языком донести до самых широких масс и самого неискушенного зрителя нужные идеи. Кроме того, вряд ли кто-то стал бы задумываться, настоящие события запечатлены в кинохронике или же постановочные — и такая форма пропаганды оказывалась на порядок более убедительной, нежели привычные уже плакаты, и дешевой, чем живые выступления артистов.

Национализация киностудий началась лишь в августе 1919 года — 27-го числа Ленин подписал декрет Совнаркома. Все акционерные общества де-юре переходили под контроль Наркомпроса. Спустя 3 недели был создан Всероссийский фотокинематографический отдел (ВФКО), ставший предшественником Госкино — по сути, советского продюсерского центра. Де-факто же до конца Гражданской войны студии оставались частными. Возможно, потому что национализировать у них было нечего.

Когда Ленин подписывал декрет, из Москвы уже были вывезены практически все киноаппараты и остатки пленки. Большевики смогли заполучить только здания киностудий — в том числе и харитоновской. При этом власть Наркомпроса тогда не была абсолютной — еще около 10 лет частный сектор в кинематографии продолжал существовать.

Съемок своего кино красные кинематографисты тогда практически не вели — не было, повторимся, кинопленки. До 90% проката составляли иностранные фильмы. Первые «большевицкие» картины в кинозалах частенько освистывала недовольная публика.

Одной из первых советских фильм была кинопьеса «Уплотнение», сочиненная лично наркомом Луначарским. В нем рассказывается история одной из многочисленных «реформ» военного коммунизма — изъятия у городского населения «излишков» жилплощади и превращения квартир в центральных районах в коммуналки. Сюжет не требует комментариев: «В порядке уплотнения в одну из комнат квартиры профессора переселяют из сырого подвала слесаря с дочерью. Квартиру начинают посещать рабочие завода. Гостей становится все больше, и вскоре профессор приступает к чтению популярных лекций в рабочем клубе. Младший сын профессора и дочь рабочего, полюбив друг друга, решают пожениться. Старший сын профессора, юнкер, относится к переселенцам с открытой враждебностью, в конце фильма его арестовывают», — пересказывает сюжет несохранившейся фильмы киновед Сергей Глазков.

Стоит отметить, что премьера этой 57-минутной картины произошла в Петрограде, в кинотеатре «Сплендид-палас», который открылся в 1917 году в здании Петроградского губернского кредитного общества. Правление общества так и не успело въехать в свой «великолепный дворец», а через 10 лет «Сплендид-палас» переименовали в «Рот-Фронт» (после Великой Отечественной войны его снова переименовали — в «Родину»). Там теперь даже есть мемориальная доска, посвященная премьере «Уплотнения».

Тем не менее, хотя фильм этот и был пропагандой, он отличался от других картин на киноэкранах своей неказистой, но актуальностью. Остальной прокат манил зрителя трагедиями лордов и бедами горничных, а также оккультными драмами про Сатану. 

Русские кинематографисты также работали над пропагандой — но уже для Вооруженных сил Юга России (ВСЮР) и пропаганды Деникина. Вернувшись в Одессу во время контрнаступления белых, наш старый знакомый Дмитрий Харитонов попытался возродить брошенное на несколько месяцев производство. Вместе с Чардыниным он намеревался снять «картину, рисующую ужасы одесской чрезвычайки по сценарию художника Жеминского лично пережившего все ужасы Ч. К.». Неясно, вышла ли эта фильма на экраны.

В конце концов, из Одессы Харитонов уехал в Крым. За полгода до этого, в ноябре, под ялтинскими пальмами на экранах показали двухсерийную фильму в восьми частях с громким названием «Жизнь — Родине, честь — никому», снятую на еще одной киностудии, бежавшей от большевиков, — «Руси» костромского купца-старообрядца Михаила Трофимова. Сюжет картины намекал на вступление в ряды Добровольческой армии и отличался довольно нетривиальной завязкой сюжета. 

Через год, в ноябре 1920 года, русская армия и продюсер Дмитрий Харитонов покинули Крым. Дальнейшая его судьба напоминает печальный эпилог, но заслуживает явно отдельной картины — сначала он пытался организовать киностудию в Италии, в Милане; потом — в Германии, а еще через пару лет — во Франции, ставшей в 1920-х центром русской эмиграции. Там предприимчивый антрепренер вместе с другими киноэмигрантами продолжал снимать картины для своей новой студии Charitonoff-Film. Денег это предприятие в достаточном количестве не приносило, но несколько лет он продержался на плаву. Вскоре Харитонова поглотил немецкий концерн Universum Film AG.