Исламский атом

Долгая дорога к бомбе

Ядерная программа Ирана восходит аж к 50-м годам ХХ века, когда было подписано соглашение с США о мирном сотрудничестве в атомной сфере. Тогда азиатская держава еще имела хорошие отношения с Америкой и вообще мало напоминала страну-изгой. Иран получил реактор малой мощности из США в рамках исследовательской программы и имел обширные планы на развитие ядерной энергетики. 

Все изменилось в конце 70-х годов, когда по стране прошлась исламская революция. Новый режим немедля разругался с западными странами, а к ядерным проектам аятоллы поначалу не испытывали особого интереса. Кроме внутренних кризисов Иран оказался вовлечен в долгую, чрезвычайно кровавую и изматывающую войну с Ираком Саддама Хусейна, в ходе которой иракцы еще и разрушили строящуюся АЭС в Бушере. 

К концу 80-х иранские атомщики остались, казалось бы, у разбитого корыта. Однако руководство страны смотрело на атомную отрасль уже иначе, чем сразу после революции. В 90-е Иран добился договора с Россией о том, чтобы все-таки построить АЭС в Бушере. Но ядерной энергетикой амбиции Тегерана не исчерпывались. Иран последовательно отвергал обвинения в создании ядерного оружия. И столь же последовательно пытался его создать.

Развитие иранской ядерной программы шло на фоне непрерывного конфликта с Израилем и США. Это противостояние стало уже не политическим, а чуть ли не сакральным для обеих сторон. С точки зрения иранских аятолл, США и Израиль в буквальном смысле «Сатана», с точки зрения Израиля и США, Иран — омерзительное царство религиозного террора.

Несмотря на то, что напрямую «дивизия на дивизию» страны не воевали, разнообразные инциденты — в той или иной степени кровопролитные — происходили регулярно. Диверсии, террористические атаки и локальные удары на территории третьих стран — со стороны Ирана часто силами иррегулярных «прокси»-отрядов — стали практически нормой жизни. 

Иранский  «Корпус стражей исламской революции» (КСИР) рассматривается Израилем и США как террористическая организация. Как и проиранская ливанская организация «Хезболла», которую Иран активно помогал создавать, развивал и вооружал. Эта война началась после исламской революции. Она не закончилась до сих пор. Последним широко известным ее эпизодом стало убийствогенерала КСИР Касема Сулеймани в Ираке ракетой американского беспилотника и ответные обстрелы американских военных баз в 2020 году. 

В свое время много шума наделала диверсия при помощи остроумно сработанного компьютерного вируса Stuxnet, который разрушил центрифуги на ядерном объекте в иранском Натанзе. Инцидент вышел громким – впервые компьютерный вирус серьезно повредил промышленный объект в реальном мире, непосредственно связанный с атомной отраслью. Однако им дело не исчерпывалось.

С 2007 года произошло несколько эпизодов «загадочных» смертей ученых, связанных с иранской ядерной программой. В 2007 году профессор университета в Ширазе Ардешир Хасанпур отравился загадочным газом; в 2010 году Масуд Али Мохаммади, ядерщик из университета имама Хосейна, был взорван миной у своего дома. Позднее по обвинению в его убийстве казнили гражданина Ирана, которому — по данным следствия — заплатила разведка Израиля. 

В середине нулевых годов начались переговоры между Ираном и рядом держав (США, Россия, Франция, Британия, Германия, Китай) по поводу ядерной программы Исламской республики. В результате удалось достичь соглашения о сохранении мирной программы Ирана, прекращении военных разработок и снятии части санкций со страны. Итоговый документ получил название «Совместный Всеобъемлющий план действий». Однако США и Израиль постоянно подозревали Иран в несоблюдении условий «ядерной сделки». В мае 2018 года Дональд Трамп объявил о выходе США из соглашения.

Смерть на дороге

На этом не слишком отрадном фоне и произошло убийство 27 ноября. Достоверных данных о нем на удивление мало. Ученый был застрелен на автотрассе восточнее Тегерана. Он погиб от нескольких ранений пулями, выпущенными из автоматического оружия, стрелявшего с дистанции примерно 150 метров. А вот о деталях события представители Ирана рассказывают удивительные истории.

По словам заместителя командующего КСИР Али Фадави, Фахризаде погиб в результате идеально высокотехнологичного покушения. Физика в этой версии расстреляли из пулемета, смонтированного в пикапе, припаркованном у дороги. Пулемет был оснащен камерой с высоким разрешением и управлялся искусственным интеллектом через спутник. Все покушение проходило вообще без участия человека — эта конструкция сама идентифицировала Фахризаде и расстреляла, после чего — как механический гашишин — покончила с собой путем самоподрыва.

Выглядит необычайно красиво, и если бы об иранской ядерной программе писали технотриллер в духе Тома Клэнси, лучшей идеи для сюжетного поворота не стоило бы и желать. Однако в реальной жизни такой метод вызывает целую серию вопросов. Для такого покушения требуется просто-таки идеальный искусственный интеллект, который не просто мгновенно распознает нужного человека (а если он закрыт водительским сиденьем? А если вчера побрился или в очках? А если на стеклах тонировка? А если стекла просто грязные?), но еще и мгновенно, без всякой задержки сигнала безошибочно примет решение и попадет в движущуюся не столь уж крупную мишень. В конце концов, если уж существует возможность смонтировать такую гениальную установку на обочине, логичнее оставить там бомбу помощнее — она-то попадет нужному автомобилю сразу во всё, а заодно самоликвидируется так, что никаких улик не останется.

Безусловно, руководству КСИР и Министерства национальной безопасности Ирана пришлось отвечать на множество вопросов, и все они были неприятными. История о коварных израильтянах, сумевших незаметно разработать Терминатора, смягчает вопросы о том, насколько вообще Иран в реальности контролирует даже окрестности собственной столицы. Государство, которое иной раз изображают чуть ли не царством полицейщины, в действительности позволило приехать в страну целой бригаде киллеров и орудовать прямо под носом у спецслужб.

Кстати, эти вопросы не снимаются даже в том маловероятном случае, если Фахризаде все-таки действительно убил робот, а не группа банальных биологических ликвидаторов. Рекогносцировку, логистику, прикрытие, разведку в такой операции должны обеспечить много людей на территории Ирана, включая тех, кто будет непосредственно устраивать засаду — даже если понадобится установка «троянского пикапа» у дороги. Еще кто-то должен был обеспечить отход всей этой публики из Ирана, который вряд ли мог выглядеть как прорыв темной ночью сквозь колючую проволоку на границе — как ни странно, мы все еще говорим не о кино про Рэмбо, — а отступать им предстояло не из какого-то приграничного района, а из окрестностей столицы. 

Что за страна-заказчик, кстати, сомнений мало. В Иране долго над вопросом, где искать врага, не думали и объявили, что Фахризаде убил Израиль. Еврейское государство, в противоположность Ирану, по поводу события не рассказывает никаких изумительных историй, а просто молчит, но молчит до чрезвычайности красноречиво.

В конце концов, Фахризаде был представлен широкой публике премьером Израиля, а Израиль и Иран находятся в состоянии перманентной войны, которую можно называть хоть гибридной, хоть холодной, но Фахризаде на ней не первый, и надо думать, не последний убитый. О причастности именно Израиля к событию сообщил даже канал CNN.

Игра на грани фола – это своего рода визитная карточка спецслужб Израиля. А смерть Фахризаде - это не первый случай, оставляющий много вопросов именно по поводу служб безопасности Ирана и мощи израильской агентуры внутри Исламской республики. Так, более старая история, связанная с вирусом Stuxnet, конечно, хороша, но в ней характерен один момент. Дело в том, что зараженные им машины вообще едва ли были подключены к обычному интернету. Да и вообразить, что в них суют простые флешки, трудно (и уж точно нельзя спрогнозировать, когда такая оказия выпадет случайно). Так что и здесь можно предположить скорее работу агента, чем поразительную случайность. 

А что дальше?

9 декабря в Иране заявили о задержании нескольких участников покушения, но без подробностей. Однако интереснее, что теперь произойдет с иранской ядерной программой. План по дипломатическому урегулированию после демаршей Дональда Трампа лежит в руинах, а после смерти Фахризаде в Иране вряд ли вообще питают хоть малейший энтузиазм по поводу ядерной сделки.

Вообще никак не реагировать на убийство Тегерану трудно по политическим соображениям. Первые шаги были уже предприняты — Тегеран оперативно принял закон о производстве ежегодно 120 кг урана с уровнем обогащения изотопом  U-235 в 20%. Текущее политическое соглашение предполагало возможность для Ирана обогащать уран до уровня в 3,67% — достаточного для работы «мирного» реактора. А вот 20% — это уже серьезный шаг в сторону оружейного урана, урана для бомбы.  

Во-первых, вообще нет четких данных, в каком состоянии на данный момент разработка ядерного боезаряда: никаких следов натурных испытаний не прослеживается. Еще менее понятно, как обстоят дела с возможными средствами доставки. Все-таки Ирану требуется полноценная ядерная ракета, а не свободнопадающая бомба типа упавшей на Хиросиму, и не «ядерный ранец». При этом ракетная программа Ирана достигла неожиданно хороших результатов по точности и дальности.

С другой стороны, ядерный боезаряд предъявляет свои — и весьма жесткие — требования к ракете. А с третьей – в реальности вряд ли кому-то захочется проверять на собственной шкуре натурными испытаниями, насколько в действительности Иран продвинулся в этом направлении. 

В 2007 году израильтяне легким движением руки уничтожили строящийся ядерный реактор в Сирии (по крайней мере, то, что сочли ядерным реактором). Еще раньше, в 1981 году, израильская авиация разбомбила ядерный реактор, построенный в Ираке. Иранские объекты достать сложнее — хотя бы потому, что Иран значительно дальше Сирии и Ирака, но абсолютно невыполнимой такую операцию не назовешь. К тому же, неизвестно, как поведут себя США, тоже не испытывающие ни малейшего удовольствия от ядерных амбиций Тегерана. Словом, нет сомнений, что если в Иерусалиме (и Вашингтоне) сочтут, что Иран близко подошел к созданию бомбы, удар будет быстрым и опустошительным. 

К тому же для того, чтобы ядерный боезаряд действительно был серьезной угрозой, бомба все-таки должна быть не одна. 1-2 бомбы скорее дадут понять, как велики ставки, чем действительно позволят шантажировать мир. Тем более, что производство атомной бомбы — процесс трудоемкий. А уровень возможностей израильской разведки в Иране история на шоссе у Абсарда продемонстрировала нагляднее некуда. За время, пока собирают боеголовку, на завод-производитель еще десять раз может даже не прилететь бомбардировщик, а приехать еще один хитроумный вирус или управляемый со спутника израильский терминатор.

Кстати, сами израильтяне традиционно ничего не поясняют по поводу своих изящных манипуляций огнестрельным и ракетным оружием. Мировое сообщество же в таких ситуациях только плечами пожимает — та же история с сирийским реактором была признана Израилем только в 2018 году — и даже сенсации не сделала. Надеяться на возмущение международного сообщества Ирану тут тоже вряд ли стоит.

Наконец, мысль о том, что Иран обзаведется атомным оружием, также мало кого обрадует в Европе и вообще в мире. Страна живет в режиме экономических санкций, но изоляция Ирана далеко не такая плотная, как, к примеру, у Северной Кореи, а политическая система не настолько устойчива. Так что Тегеран оказывается в положении «сделать нельзя отказаться», и трудно уверенно предполагать, какой именно выбор в итоге он сделает. Своя ядерная ракета для Ирана подобна кобре в руках: не только отличное средство, чтобы разогнать всех вокруг на почтительную дистанцию, но и источник огромного риска.