В течение XVI века Испания господствовала в Южной Америке. Однако католическую сверхдержаву волновала не только покорность, но и души новых подданных. Кроме солдат и губернаторов, в Новый Свет отправлялись миссионеры. С середины XVI века в Латинскую Америку начали прибывать и иезуиты.
В Америке они действовали мягко и разумно. Иезуиты выработали концепцию «духовного завоевания» и проповедовали слово Божье гибко, стараясь учитывать местные обычаи и не ломать индейцев о колено. Особенно хорошо христианизация пошла на землях народов гуарани — главным образом это территория нынешнего Парагвая. Гуарани на тот момент были самыми что ни на есть первобытными людьми, занимались охотой и собирательством, а самые продвинутые сообщества доросли до выращивания маиса и одомашнивания птиц.
Знакомство с европейцами у них вышло горячим: мореплавателя Хуана Диаса де Солиса с группой товарищей убили, поджарили и съели. При этом не сказать, чтобы гуарани были какими-то извергами: по всем описаниям, когда они не ели себе подобных, то были милейшими людьми.
К проповедям иезуитов гуарани оказались весьма восприимчивыми и довольно быстро согласились изменить национальную кухню. Иезуиты производили приятное впечатление на фоне куда более свирепых бандитов-бандейрос и даже обычных колонистов, многие из которых имели привычку гнать мужчин на плантации, а женщин — тащить в кровать. Иезуиты, которые никого не резали, а сами учили языки, рассказывали о своей вере, а заодно учили и лечили, на этом фоне выглядели истинными друзьями. Правда, христианство у гуарани приобретало своеобразные формы: самих иезуитов в пантеон включили в качестве низших духов.
Святым отцам тем временем пришла мысль создавать религиозные поселения, редукции. Индейцы — охотники и собиратели — часто переходили с места на место, но вот к редукциям тянулись — там можно было получить и помощь, и совет. И защиту.
Натиск бандейрос
Гуарани жили в пограничье между владениями Испании и Португалии. На тот момент Испания временно присоединила Португалию, но рознь сохранялась, особенно в дальних колониях. Португальцы видели отношения с гуарани по-своему. Чиновники, само собой, шли в фарватере политики Испании.
Но на местах царили отряды бандейрос — организованные группы охотников за рабами. Эти деятели отличались дикой жестокостью и полной неуправляемостью. Они не представляли никакое государство и работали исключительно на себя.
Бандейрос потрошили индейские племена, продавая людей плантаторам. Иезуиты с их гуманизмом и христианскими поселениями на лоне природы в их картину мира не укладывались совершенно. «Это дьяволы во плоти, хуже турок и арабов», — замечал один из иезуитов. Христианизированных индейцев формально обращать в рабство было нельзя, но на практике бандейрос и покупающие у них людей плантаторы считали, что разрешено то, что выгодно, а Мадрид и Лиссабон — где-то за лесом темным да океаном широким. Пока жалобы дойдут…
В 1629 году бандейрос устроили настоящую резню, уничтожив почти все миссии иезуитов. 12 тыс. индейцев и священников бежали в глубину лесов, и «марш смерти» кончился гибелью или пленением для 8 тыс. из них. Бандейрос наловили огромное количество людей. Однако иезуиты знали, что делать. Отец Антонио Руис де Монтойя проделал долгий путь через океан в Мадрид и выбил там разрешение для гуарани носить огнестрельное оружие. Параллельно в лесах строились новые редукции. Гуарани уже убедились, что иезуиты действительно настроены им помогать, и охотно селились в этих укрепленных поселениях, которых за короткий срок воздвигли 26.
В итоге новый великий поход бандейрос кончился неожиданно. Бандитов в сумраке леса встретили до зубов вооруженные индейцы под командованием иезуитов. Среди святых отцов нашлись бывшие солдаты, воевавшие в Европе, и поход людокрадов во главе с Жеронимо де Барросом с треском провалился: иезуиты сформировали полноценную армию из обученных биться по-европейски гуарани.
Врагов индейцы и святые отцы победили. Но теперь им предстояло «выиграть мир» — и здесь иезуиты показали нечто необычное.
Совхоз Иисуса
На базе редукций иезуиты начали строить новое общество индейцев — в соответствии со своим представлением о должном.
Редукции обустраивались по четкому плану. Индейцев учили каменному строительству, поэтому каждое поселение быстро становилось и крепостью, и благоустроенным жильем. На центральной площади, разумеется, возводили церковь. В каждом воздвигалась иезуитская коллегия, а также больницы, мастерские, школы, аптеки, тюрьмы и арсеналы. Не забывали и о «социалке»: дома призрения для больных и пожилых тоже строились всюду. Мастеров хватало, взращивались и местные кадры. Во внешний мир в основном поставлялась продукция сельского хозяйства — мате, хлопок, сахар, рис, чай, табак. Иезуиты постепенно строили кирпичные заводы, литейные, красильни. Короче говоря, с нуля строились современные по меркам эпохи городки. Улицы мостили камнем, строили там канализацию.
Труд был не ломающим, и продолжительность рабочей недели не слишком отличалась от нашей. Зато он был чрезвычайно организованным. В редукциях обязательно строили школы с четким религиозным уклоном. Обучали не только мальчиков, но и девочек. Лучшие становились чиновниками, кто попроще — занимались ремеслом или возвращались в сельхоз. Кстати, у вождей не отбирали власть, напротив, иезуиты плотно работали с касиками, стараясь организовать управление через них. В каждой редукции существовал городской совет: коррехидор (он был индейцем) с помощником, алькальдами, секретарем, начальником полиции.
Борьба с «пережитками язычества» шла с переменным успехом. Каннибализм победили, но ведовство процветало. Наказания в редукциях были легкими — короткие сроки в тюрьме да порка, так что искоренить поверья не удавалось.
Еще одной проблемой были половые связи. Вот тут к утопии напрашивалась приставка «анти»: иезуиты мало того что старались перевести индейцев на моногамию, так еще и сами подбирали пары. В итоге начались конфликты, но самую драматичную историю, когда в леса убежала молодежь целой редукции, разрешили довольно легко: индейцам просто разрешили официально пережениться по любви.
Жизнь вращалась вокруг веры. Все церемонии старались проводить как можно более пышно, культура тоже была строго христианской, но видовое разнообразие было изрядным: в редукциях могли обучить чему угодно, от ювелирного дела до ваяния и изобразительного искусства и, конечно, музыки. Оркестры и хоры были в каждой редукции. Причем они устраивали даже гастроли в Буэнос-Айресе. Денег как таковых не было, их использовали только для расчетов с внешним миром. Торговлю вели на каноэ, каждое из которых в обязательном порядке сопровождал иезуит. Причем он требовался не только в качестве торгового агента, но и как «комиссар»: священники без устали демонстрировали подопечным проблемы колоний во внешнем мире. Благо внутри редукций базовые потребности удовлетворялись с лихвой.
Внутри редукций постепенно ввели сухой закон. Гуарани какое-то время делали брагу, но иезуиты решили проблему не столько репрессиями, сколько «полевыми исследованиями». Святые отцы выяснили, что для индейцев это «социальный напиток», и вообще-то им без разницы, что именно пить для расслабления в компании. Поэтому иезуиты довольно быстро сумели перевести гуарани на мате.
Аккуратное захолустье было, конечно, скучноватым и застывшим, а жизнь — довольно простой и невзыскательной. С другой стороны, сравнивать-то приходилось не с Венецией или Дрезденом, а с другими индейскими племенами, а тут гуарани благодаря иезуитам проскакали путь, который в естественных условиях занял бы сотни, если не тысячи лет, на глазах пары поколений.
Наконец, армия тоже имелась. Ополчение тренировалось регулярно, о бандейрос помнили все. Иезуиты завели и кавалерийские школы, так что в случае чего голыми руками редукцию было не взять. Укрепления вокруг редукций были несложными — стены с укрепленными воротами да рвы, но они тоже строились не для галочки. Бандейрос несколько раз пытались повторить походы на редукции, и буквально раз в несколько лет ополчениям приходилось уходить в леса. Однако завершались набеги работорговцев зубодробительными провалами: из лесов несся град мушкетных пуль, стрел и пращных ядер, дисциплинированные и знающие местность гуарани прогоняли налетчиков, так что многие банды просто остались в лесах навсегда.
Этот «коммунизм в сельве» продержался до середины XVIII века. На пике в трех десятках редукций жило до 150 тыс. индейцев.
Закат утопии
Иезуиты изолировались от мира, но мир от них — нет. Португалия и Испания во второй половине XVII века вновь стали отдельными государствами. Для редукций это обещало проблемы в будущем, когда границы между испанской Аргентиной и португальской Бразилией проведут более четко. Пока что они находились в пограничье, подчинялись Испании, но будущий статус был под вопросом, хотя решение этого вопроса растянулось на десятилетия: многие гуарани успели родиться, вырасти, состариться и умереть, не зная, что их, оказывается, не могут поделить.
К тому же на редукции косо смотрели светские власти. Какая-то духовная автономия, вдобавок очень зажиточная и при этом имеющая свои вооруженные отряды. Да и закрытость редукций сыграла злую шутку: снаружи ходили слухи о несметных богатствах иезуитов. Словом, в колониях накапливалось все больше желающих «раскулачить» иезуитов и индейцев. Отдельная проблема состояла в статусе иезуитов в Европе.
Началось все с ограничений папы римского на торговлю, которую вели иезуиты. С одной стороны, понтифик был в своем праве, и при создании этой буллы думал он в основном не об Америке, но вот иезуитам в Парагвае эти «санкции» подрезали крылья: экономика редукций была вовсе не замкнута сама на себя. Это была беда, но еще не катастрофа. Катастрофа случилась в 1750 году, когда Испания и Португалия договорились о начертании границ, и редукции оказались в зоне контроля Португалии. А в Лиссабоне к иезуитам относились хуже некуда. Иезуитам и гуарани поставили простенький выбор: уезжать на испанские территории или самораспускаться. Иезуиты, что интересно, были готовы поцеловать злодею ручку и уехать. А вот гуарани — нет.
Все они родились и выросли в редукциях, для них эти земли были чем-то большим, чем просто место жизни. И опять пролилась кровь.
Редукции, отказавшиеся депортироваться, были окружены войсками Испании и Португалии. Индейцы яростно сопротивлялись, многие иезуиты остались с ними до конца. Но на редукции наступали не банды работорговцев, а армии, а главное, блокада со стороны сразу Испании и Португалии делала их падение решенным заранее вопросом. Сопротивление подавили грубой силой.
В зачистках погибла меньшая часть гуарани, и многие даже по итогу получили свои личные участки земли. Но общество, просуществовавшее почти полтора столетия, было разрушено безвозвратно. Кто-то стал обычным фермером, некоторые вернулись в леса, ремесленники и специалисты рассеялись по городам колоний. Иезуитов же теперь рассматривали как этаких вождей террористов. Вскоре их выгнали и из Испании, и из Португалии. 85 иезуитов и индейцев были повешены, более 600 пошли на каторгу.
Редукции, конечно, не были идеальным обществом с нашей точки зрения. Вопрос о свободе воли там не стоял, а многие сферы жизни были искусственно ограничены. Однако для времени и места успех иезуитов в строительстве благополучного общества был просто феноменальным. Индейцы защищали свою странную Родину не за страх, а за совесть, и редукции стали редким случаем, когда утопия не развалилась, дискредитировав сама себя и сгнив изнутри, а была уничтожена ударами извне.
