«Мама, я буду ждать филина»

История первая. Татьяна Фалина, Нижний Новгород

Мама двоих родных и троих приемных детей

Об ожиданиях и страхах

Перед тем как взять первого ребенка, я испытывала, конечно, страх неизвестности. Я была слишком молода, а тема приемного родительства в 2003 году — еще нова. Осуждали в ближайшем окружении: знакомые, соседи, учителя в школе. Тогда, в конце девяностых, взять ребенка было нонсенсом. Но меня это не задевало, ведь отношения с детьми у нас складывались замечательные, а еще меня безусловно поддерживал муж. После первого года нашей совместной жизни все привыкли к моим детям как к данности. Самый тяжелый момент нужно было просто пережить. 

Через меня прошло много историй приемных детей: с 14 лет я работала волонтером в детском доме. В то время волонтерства как такового не было, мы с подружками сами приезжали и предлагали помощь: играли с детьми, привозили им небольшие подарки. 

Весь этот опыт помог понять, что приемный ребенок — это не про родительские амбиции. Важно не испытывать иллюзий по поводу себя и ребенка. На старте могут быть проблемы у обоих: если ребенок жил в неблагополучных условиях, ему заведомо гораздо сложнее существовать. 

Я пустила ее переночевать, и с этого дня началась наша долгая совместная история. Через какое-то время к ней присоединилась ее сестра: дети были в том возрасте, когда воля ребенка решает очень многое. Росли они в неблагополучной семье, часто убегали из дома, мотались по приютам. Родная мать не подлежала лишению прав в силу инвалидности, по факту дети дома не жили, поэтому мама оформила на меня доверенность.

Первый месяц — это всегда присматривание друг к другу. Обычно все идет ровно, родители могут подумать, что первичное знакомство состоялось. Дети в этот период хотят понравиться, им хочется быть принятыми. Затем будет второй этап: детки расслабляются, ощущая себя в безопасной среде, и их внутренние защиты уходят. Здесь начинается самый сложный период.

Наталья Мезенцева
психолог Детской деревни SOS Лаврово

О том, что поддерживает изо дня в день

Иногда взрослым и детям помогает помощь психолога. Приемный ребенок — это всегда о том, чтобы ему помочь. Он должен прожить свою историю, ту, которая для него посильна. Задача взрослого — сделать эту историю максимально счастливой, ведь настоящая любовь к ребенку заключается в том, что он ценен сам по себе, такой, какой есть. Поскольку первые приемные дети появились у меня рано, в 23 года, как личность я формировалась, взрослея вместе с ними. Но я бы не стала собой, если бы все сложилось по-другому. Дети воспитали во мне терпение и оптимизм.

История вторая. Владимир Зайков, поселок Пасьва

Папа четверых родных и троих приемных детей

Об ожиданиях и страхах

Дети своеобразны в любом случае: как говорится, от осинки не родятся апельсинки. Иногда притормаживают в развитии, я боялся с этим не справиться. Понятно было сразу, что будут проблемы, но мы с супругой решили, что решать будем все по ходу дела. 

Женя, например, приехал к нам третьеклассником, не знавшим программу первого класса. До 10 класса на пальчиках считал, пришлось его поднатаскать. Тяжело общаться с детьми, у которых изначально покалеченные судьбы. Мальчишка Саша нам достался трудный, он родился в тюрьме, бывает и такое. Когда ему исполнилось 3 года, его отдали бабушке. Она поощряла его воровство в супермаркете: отправляла за продуктами, и он приносил ворованное. 

Детский дом боялся его, как нечистого на руку, у себя оставлять. Мальчик погостил у нас лето, потом нас уговорили взять его на зимние каникулы. В остальном страхов не было: ты родного ребенка любым примешь, здесь так же.

Со снятием блоков у ребенка прорывается то травматичное, страшное и сложное, что он пережил до. Обычно в эту безопасность дети привносят всю душевную боль, с которой они столкнулись. Часто родители на этом этапе не понимают, что происходит: все было хорошо — и тут резкая перемена. Ребенок может впасть в регресс, потерять навыки, вести себя как совсем маленький. Был самостоятельным — и вдруг не может завязать себе шнурки.

Другая ситуация, когда дети проецируют на новых опекунов тот привычный опыт взрослого, который у них был в прошлом: взрослый мир опасен, доверять людям нельзя, меня могут обидеть. У родителей возникает сомнение в себе, они воспринимают это на свой счет.

Наталья Мезенцева
психолог Детской деревни SOS Лаврово

О том, что поддерживает изо дня в день

Приемное родительство для меня не сильно отличается от обычного родительства. Все, как и со своими. Вдохновляет, когда дети подрастают и говорят «папа, ты был прав», «мама, ты тогда правильно говорила». Получается, наши советы верны, это стоит многого. 

Вообще, мамой и папой дети начали называть нас сразу, это было самое неожиданное. Они сначала даже имен наших не знали. Но, находясь рядом с нашими, тоже называли нас своими родителями. Саня вот, например, хоть и сложный был ребенок, но мне сразу понравился. К супруге Наталье всегда обращался: «Мама, как тебе помочь?» 

Когда малыши начинают ощущать себя уютно дома, это оправдывает все трудности, которые пришлось с ними пройти. Маленький наш Максимка в 5 лет как-то раз перед сном сказал: «Мама, не закрывай окно. Я буду ждать филина». Мы сейчас это часто вспоминаем, когда Максим заснуть не может. Смеемся: ты, мол, не иначе, филина снова ждешь. 

Летом нас вообще целая куча: старшие уже внуков привозят. Благодаря детям я сейчас отношусь спокойнее ко всем проблемам. С детьми мы всегда заняты. Раз заняты, значит движемся. А раз движемся, значит живы.

История третья. Елена Бударина, Каширское

Мама одного кровного и 15 приемных детей

Об ожиданиях и страхах

Самое тяжелое для приемного родителя — когда дети начинают выпускаться. В основном это бывает после 18 лет. Особенно те, у кого есть какие-то финансовые сбережения, начинают считать себя самостоятельными. Многие родители на этом обжигаются. У нас была девочка Даша, которая после 18 лет уехала к биологической матери, промотала все свои деньги. Сейчас она вообще не общается с нами. Было очень больно и очень обидно, я переживала. 

Чего мы боимся, то к нам и приходит, поэтому я стараюсь не бояться ничего. Каждое наше решение взять ребенка было взвешенным, мы советовались со всеми членами семьи. Важно реально понимать, справишься ты или нет. 

О том, что поддерживает изо дня в день

Трудно словами выразить чувства, рассказывая о родительстве. Приемное родительство — это вся моя жизнь. Я слышу каждого своего ребенка, узнаю их голоса со второго этажа, слышу, кто что о ком говорит, мои уши настроены на безопасность детей. Я их чувствую. 

Я рада, что вырвала ребят из замкнутого круга. Обычно из интерната они возвращаются к матерям и начинают вести подобный образ жизни. Если хотя бы несколько детей станут жить как нормальные люди, значит, все это не зря. Это и будет наше с мужем счастье приемного родительства. 

Мне очень помогают сноха и мама. Мама сама интернатовская, сама была приемным родителем. Когда мы встречаемся, она меня обучает. Вечерами с ней разговариваем, это тоже очень поддерживает.

Когда ребенок показывает в том числе свою «раненую» сторону — это прогресс. Сейчас он формирует с вами привязанность и доверие, но боится повтора истории, которая с ним уже происходила. На его старый опыт можно наложить новые ассоциации: конфликт не ведет к разрыву отношений, а чтобы быть любимым, достаточно просто быть. Это не значит, что ребенок забудет весь свой предыдущий негативный опыт, — но он будет понимать, что в жизни может быть и по-другому.

Наталья Мезенцева
психолог Детской деревни SOS Лаврово

История четвертая. Сергей Перевозов, Вологда

Папа троих родных и пятерых приемных детей (по просьбе героев все имена изменены. — Прим. ред.)

Об ожиданиях и страхах

Каждый раз был большой страх, что ребенок нас не примет, не сможет влиться в нашу семью. Перед тем как взять нового ребенка, мы спрашиваем всех наших детей, готовы ли они к пополнению в семье, предупреждаем, что новенькому первое время будет больше внимания, чтобы он влился. Но все равно у детей иногда просыпается ревность. Покупаешь новому ребенку все необходимое: одежду, тетради, игрушки, а остальным кажется, что ты его больше любишь. Поэтому мы всегда каждого выслушиваем. 

Самое сложное — заболевания у ребенка, о которых детский дом не сообщает. Сталкиваешься со всем по ходу дела, ходишь по поликлиникам и врачам. Вот с Натальей было непросто. Перед приходом в нашу семью она столкнулась с жестокостью со стороны близких. Сейчас девочка адаптируется, у нее есть проблемы со слухом и зрением, но недавно сделали ей операцию на уши, и это помогло — теперь она более-менее слышит. А Филипп в детстве (8 лет) долго не разговаривал, боялся людей, была сильная социальная запущенность. Сначала отправили его в садик, жена долго с ним самостоятельно занималась, а еще нам помогали психологи и репетиторы. В итоге мальчик окончил школу экстерном и сейчас кадет МЧС. 

О том, что поддерживает изо дня в день

Откровением для меня каждый раз становится вопрос, который дети задают первым делом: «Можно вас папой называть?» Дома у нас разделения между кровными и некровными нет, все равны. Дети очень влияют на уклад жизни, особенно когда учеба у всех дистанционная. Когда мы жили в четырехкомнатной квартире, детям бассейн надували, палатки ставили в квартире… В общем, нам всегда весело. 

Появление каждого ребенка — это новая страничка в жизни: меняется все, даже размер кастрюли, в которой готовишь еду на всех. У нас на месяц вперед расписан календарь: школьные собрания, бассейн, запускание дрона, танцы, вокал, рукопашный бой, театральная студия... В голове все не удержать. 

История пятая. Наталья Бурдина, Москва

Мама двоих родных и одного приемного ребенка

Об ожиданиях и страхах

Я взяла ребенка после сложной трансплантологической операции. Был страх, что не смогу потянуть уход и лекарственное обеспечение. Этот страх не оправдался, все препараты мы получаем бесплатно, плановые осмотры и процедуры также проводятся по ОМС. Во избежание отторжения трансплантата, Аюр принимает иммуносупрессию. Первое время мы находились рядом с ним в масках, было более 20 приемов препаратов в день. Однако спустя год их количество уменьшилось, мы живем практически обычной жизнью.

Моим детям на тот момент было 20 и 15 лет. Если старший сын воспринял идею с усыновлением легко, даже восторженно, дочь была против, агрессивно реагировала, отказывалась подписывать согласие. Но когда малыша привезли домой, понадобилось совсем немного времени, чтобы Аюра все полюбили и приняли. 

В самом начале мы все были один сплошной страх. Было сложно проломиться через толпу любопытствующих. Буквально каждый день мне удивленно задавали вопрос: «Это ваш сын?!» Аюр бурят, мы с ним совсем не похожи. Несколько раз встречали агрессивно настроенных националистов, которые обвиняли меня в том, что я выбрала в мужья азиата. Сейчас я дежурно отвечаю, что мой муж бурят. Это устраивает всех: любопытным объясняет, откуда у меня сын азиат, враждебно настроенные теряются, потому что не знают ничего о бурятах. Удивительно, что многие не подозревают о существовании этого красивого и самобытного народа с берегов Байкала.

Аюр отставал в развитии — первые годы мы боролись с физическим отставанием, но спустя несколько лет выяснилось, что на фоне основного заболевания существует еще и задержка речевого развития. Врачи ставили диагноз «алалия», что в принципе могло означать полное отсутствие речи. 

О том, что поддерживает изо дня в день

Мы занимались со специалистами, читали книжки, разговаривали. Снова и снова Аюр путал звуки, ограничиваясь в речи простыми слогами, что не соответствовало его возрасту. И вот однажды плотину прорвало: Аюр заговорил сразу предложениями, это было очень трогательно. Раньше он объяснялся жестами, было невозможно услышать его мнение, узнать, какие его планы.

Самое трогательное и любимое у Аюра — перечислять, кто его семья. Он с удовольствием и без устали упоминает всех: мама, братик, сестренка, бабушка. Невозможно сдержать слез.