Солдат Королевы
К 1988 году отставной британский подполковник Колин Митчелл пребывал в обычном для ветерана состоянии: ни денег, ни внятной работы, ни будущего.
Прошлое у него было бурным настолько, что на его биографии мог бы полжизни ехать средней руки беллетрист.
Митчелл воевал во Вторую мировую в Италии, ловил еврейских партизан в британской Палестине — как-то раз он даже взял в плен будущего премьер-министра Израиля. Затем были война в Корее на стороне южан, бои против греческих партизан на Кипре, стычки с индонезийцами на Борнео, бои против сомалийских партизан в Африке, восстание в Адене… Все это принесло Митчеллу прозвище «Безумный Митч», потрясающий набор воспоминаний, широкую известность в узких кругах британских военных — но ни денег, ни перспектив. Из армии Митчелл ушел в политику, некоторое время был депутатом Палаты общин, причем как в армии он считался склонным к махновщине типом, так и в политике был ершистым и способным наплевать на общую линию партии. В итоге ни в армии, ни в политике он карьеры толком не сделал. Попытки заниматься бизнесом тоже провалились.
Вот тут-то его и нашел Гай Уиллоуби. Он служил офицером в старом и очень престижном полку Колдстримской гвардии, но, в отличие от Митчелла, был не слишком-то публичной фигурой. Любопытно, что когда сам Уиллоуби стал широко известен, его деятельность до конца 1980-х оставалась в тени. Сведения о его прошлом в публичном поле остаются весьма скудными и фрагментарными. В 1988 году Уиллоуби и Митчелл встретились — и тут произошло самое интересное. В апологетических историях создания главной организации их жизни всегда много эмоций, но не очень много конкретики. Согласно официальной версии, все просто. Оба были поражены ужасами войны в Афганистане, и вот тут-то им и пришла в голову идея создания гуманитарной организации, которая занималась бы обезвреживанием мин в горячих точках.
Сказано — сделано. Новая организация получила название HALO Trust, аббревиатура расшифровывается как «Организация по жизнеобеспечению в опасных зонах». Работу она начала с Афганистана, причем еще до того, как страну покинули советские войска. Вообще, этакая лихость и скорость, с которой HALO ввинтилась в горячую точку, навевает мысли о том, что гуманитарные саперы одной рукой занимались обезвреживанием мин, а другой — собирали разведывательную информацию для Соединенного Королевства. В конце концов, шпионаж — ремесло старое и почтенное.
Скажем прямо: когда в одном месте для работы в горячей точке собираются два кадровых офицера третьей страны, из которых об одном известно, что это ветеран спецопераций, а другой как раз почти нарочито человек-загадка с туманной биографией, то слово «разведка» у этой организации написано огромными буквами во весь лоб.
Между тем свою декларируемую функцию — разминирование — HALO выполняла на совесть. Список функций там был обширный — от стандартных саперных процедур до подготовки местных кадров. Тогда же выработался стиль работы организации. Основное занятие, собственно, британцев — это подготовка саперов из числа местного населения, общее руководство процессом и организация работ. Собственно в поле должны работать местные жители, гражданские. Позднее HALO начала брать на себя все больше обязанностей в горячих точках, где она работала, — от регистрации обычного стрелкового оружия до транспортировки медикаментов.
Гуманитарное разминирование оказалось очень востребованной услугой в мире. Мина — штука специфическая, лежать в земле она может десятилетиями и сработает в самый неподходящий момент. То же касается обычных невзорвавшихся боеприпасов. Вдобавок наиболее загажены минами чаще всего горячие точки в третьем мире. А там с культурой минирования дела обстоят очень скверно.
Здесь надо сделать некоторое отступление. По идее, минные поля должны регистрироваться, на них должна составляться подробная документация с указанием места размещения, количества, типа мин. Однако в реальности такими вопросами зачастую никто просто не заморачивался. Мины ставились как попало, документы оказывались утрачены или вообще не составлялись. Тем более это касается несработавших обычных боеприпасов. Подобного добра в мире накопилось множество, начиная от маленьких гранат к подствольникам и заканчивая потерянными одноразовыми гранатометами и снарядами тяжелых гаубиц. Особенно много таких «подарков» в Афганистане, зонах боевых действий в Африке, до недавних пор — в бывшей Югославии.
Борьбу с этим злом HALO вела действительно хорошо. Работа велась и ведется в основном по одной и той же системе. На территории работы разворачивается лагерь, где действуют британские специалисты. Саперная техника обеспечивается за счет организации — это и обычные миноискатели, и более продвинутая аппаратура вроде роботов. Кроме того, организация обеспечивает экипировку — бронежилеты и прочие средства защиты, а также транспорт и прочее оборудование.
Финансирование поступает от правительства Британии, а также от иных источников под конкретные задачи.
Из местных жителей готовятся не только саперы, но и инструкторы, которые смогут готовить новых специалистов. Кроме того, что местные жители хорошо знакомы с конкретной спецификой региона и позволяют не рисковать англичанами, они позволяют несколько сэкономить на жаловании — типичная зарплата местного сапера составляет несколько сот долларов, в то время как британец запросил бы как минимум несколько тысяч. Схема несложная, но весьма эффективная — в Абхазии, к примеру, за время работы миссии HALO было обезврежено около 60 тыс. взрывоопасных предметов, при этом погиб только один сапер.
По-настоящему прославилась HALO Trust в 1997 году. Тогда на благотворительных саперов обратила внимание принцесса Диана. Леди Ди посетила Анголу, где работали специалисты HALO. Принцесса побывала на обезвреженном минном поле, сфотографировалась в саперном снаряжении и выделила саперам неплохой бюджет. Позднее таким же образом HALO отдавали дань уважения принц Гарри и актриса Анджелина Джоли. Вообще, расходы HALO составляют до нескольких десятков миллионов долларов в год, полученных от правительств, частных лиц и благотворительных фондов. Так что команда ни в чем себе не отказывает. Общая численность работников HALO Trust, включая работников на местах, движется к 10 тыс.
Обычно эта деятельность вызывает только одобрение. Но не всегда.
Быть может, за хребтом Кавказа…
На постсоветском пространстве HALO работала или работает в четырех зонах. С 1997 года саперы действовали в Абхазии. Кроме того, в наши дни они действуют на подконтрольной официальному Киеву территории Донбасса. Отдельная миссия HALO работает в Карабахе. Но больше всего вопросов вызывала деятельность HALO Trust в Чечне.
В 1997 году в Чечню приехали три человека — двое подданных Британии, Чарли Эммс и Николас Ноббс, а также белый гражданин Зимбабве Том Дибб.
На территорию РФ они въехали якобы с деловыми целями. Так, Дибб значился представителем торгового дома «Агросбыт», и на его визе была указана цель визита — «коммерческая».
В реальности трое джентльменов представляли абхазский филиал HALO. Коммерсанты прибыли в Чечню и обосновались в Старом Ачхое, небольшом селе на юго-восток от Бамута, укромном уголке на стыке равнинной и горной Чечни. Там бизнесмены открыли саперную школу. Здесь достойно внимания вот какое обстоятельство. В 1997 году Чечню контролировали крупные и мелкие полевые командиры. С их точки зрения иностранец выглядел как бешеные миллионы, пришедшие своими ногами. С теми из них, кто не имел хорошего прикрытия, происходил широкий спектр вещей, начиная от похищения ради выкупа до отрезания головы из соображений борьбы за мировой джихад. Ну а Старый Ачхой находится, мягко говоря, не на виду у всех — это поселочек в довольно глухом районе, и с точки зрения любых людокрадов саперы Королевы вели себя невероятно виктимно. Однако эти трое не были ни похищены, ни убиты и проработали в Чечне более 2 лет.
Глубокая благодарность за гуманитарные усилия вряд ли может объяснять такую нежность местных бандитов — в Грозном, например, за это время успели украсть двоих техников из лаборатории, занимавшейся идентификацией неопознанных трупов, а в Старых Атагах — вырезать миссию Красного Креста. Причина, очевидно, состояла как раз в наличии саперной школы.
Официально все было прилично — британцы и зимбабвиец готовили кадры для обезвреживания мин и невзорвавшихся боеприпасов в Чечне. Всего они успели обучить более 150 курсантов. Однако в 1999 году началась вторая кампания в Чечне. И здесь начали открываться удивительные детали.
За осень 1999 года в боях с российскими военными успели погибнуть не менее семи выпускников ачхойской школы, и по мере приближения российских солдат британцы свернули деятельность в Чечне. А летом 2000 года солдаты захватили человека по имени Руслан Джабраилов. Этот деятель оказался не просто выпускником курсов HALO — в саперной школе он служил инструктором, а в руки военных попал в качестве боевика.
Разразился немалый скандал. ФСБ обвинила англичан в подготовке саперов для боевиков. Тем более что к контрразведчикам попала еще и видеозапись, сделанная, видимо, в учебных целях, и речь шла о минировании, а не об обезвреживании зарядов.
Судя по всему, саперная подготовка была только прикрытием для основной работы. Таковая заключалась в старом добром шпионаже. Британцы занимались сбором разведданных по военно-политической линии, а саперная школа была тем ресурсом, который они могли предложить боевикам в обмен на безопасность и сотрудничество, а также способом установить контакты с нужными полевыми командирами — хорошие саперы нужны были многим. Но «клиентам», разумеется, требовались данные не столько о том, как обезвреживать мины и фугасы, сколько о том, как их устанавливать.
Скандал набирал обороты. Уиллоуби заявил, что никаких подрывников они не готовили, но, наверное, кто-то из его выпускников мог присоединиться к «повстанцам» частным порядком и «передать свои навыки» боевикам. Объяснение, конечно, звучало не слишком убедительно в свете всех прочих обстоятельств чеченского вояжа HALO. Однако российская операция в Чечне вызывала на Западе бурю негодования, а гуманитарные саперы принцессы Дианы, наоборот, превозносились, поэтому ответ на вопрос, кому же поверит общественность и пресса, был очевиден. К тому же контекстом как тогда, так и сейчас владели немногие, и неудобных вопросов гуманитарным саперам больше не задавали.
Джентльмены по всему миру
Чечня, конечно, была не только не единственной, но даже и не главной точкой приложения сил HALO Trust.
В последние годы организация трудилась в Грузии, Абхазии, Афганистане, Ливии, Сомали, Йемене, Шри-Ланке, Камбодже, Лаосе, Анголе, Сальвадоре, Сирии, Гватемале и т.д. и т.п. В некоторых случаях — как, например, в Сирии — без согласия центрального правительства.
В Сирии представители HALO действуют на северо-западе страны, в районах, которые контролируются протурецкими вооруженными группировками. Любопытно, кстати, что там среди операций саперов значатся сеансы психотерапии.
За время, прошедшее со времен чеченского вояжа HALO, у организации успело смениться руководство. Колин Митчелл умер еще в 1996 году, а Гай Уиллоуби влип в скверную историю в 2014-м. Как выяснилось, он систематически путал карман организации с собственным, поэтому потерял пост исполнительного директора. Его сменил Джеймс Коуэн. Новый директор уже был высокопоставленным военным без всяких приставок «бывший» — собственно, ради HALO он уволился из британских вооруженных сил. В прошлом он командовал 3-й механизированной дивизией, служил командующим оперативной группой в Афганистане, а также воевал в Ираке и в итоге ушел в HALO на пике карьеры, в звании генерал-майора.
Можно без всяких натяжек утверждать, что гуманитарное разминирование и связанные политические и разведывательные возможности — это область, интересная британскому правительству в достаточной степени, чтобы бросать на нее настолько ценные кадры.
Размах деятельности HALO постоянно растет. Представители этой структуры в Сальвадоре, Гватемале и Боснии заняты, кроме противоминной деятельности, учетом и контролем над обычным огнестрельным оружием, а также ведают вопросами его утилизации. HALO Trust — удивительная структура, порождение нашей эпохи гибридных войн и холодного мира, а гуманитарные саперы — безусловно, одни из самых ярких актеров современных театров боевых действий.