Не жечь мосты

Все по домам

Первым делом после начала спецоперации в Украине под вопросом оказались совместные с зарубежными музеями выставки и программы. В Москве на тот момент находилось немало произведений из иностранных коллекций. Например, работы европейских художников на выставке в Третьяковской галерее «Многообразие. Единство. Берлин — Москва — Париж», которые тут же были отозваны владельцами и отправлены на родину.

Что до российских произведений искусства, то на конец марта 2022 года за рубежом проходило 27 выставок с их участием. Из-за российских музейных коллекции, якобы застрявших в Европе, поднялась волна народной тревоги. Все судачили о том, не экспроприируют ли на финской границе картины из Эрмитажа, не прикарманят ли французы знаменитую коллекцию Морозовых. 

В тот момент, когда уже начали делать ставки, финны картины все же пропустили. Проволочки объяснили тем, «что запутались в санкциях, наложенных на Россию» (неудивительно, учитывая их количество). Когда все убедились, что здесь случай особый, «неподсанкционный», запрет на вывоз груза был снят. Эрмитаж принял посылку 11 апреля с помпой и прессой. Из Милана вернулись, например, работы Антонио Кановы и Жана Огюста Доминика Энгра, участвовашие в выставке «Гран Тур. Мечта об Италии от Венеции до Помпей». Вслед за Эрмитажем возвращение экспонатов из-за рубежа отметили Третьяковская галерея, Музей Востока и Музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина.

Генеральный директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский поблагодарил всех причастных к переговорам с российской и финской стороны, «которые все вместе подтвердили очень важную вещь в международном праве — культурные и выставочные обмены имеют особый статус даже в условиях санкционных ограничений».

Тот факт, что кто-то в Европе проявил здравый смысл и понял, что Россия все же не племя туземцев, а страна, обладающая высоким уровнем культуры и экономического влияния, внушает оптимизм. У кого-то хватило мозгов сохранить хотя бы столбы от сгоревших мостов, на которые можно будет потом положить новые доски. Еврокомиссия приняла решение, что ценности культуры, относящиеся к музейным коллекциям, под санкции не попадают и предметами роскоши не являются. Это очень важный юридический прецедент.

Елизавета Лихачева
директор Музея архитектуры им. Щусева

Все это действительно обеспечило некоторый оптимизм, но кое-что ценное все еще остается вне дома. Например, три яйца Фаберже из коллекции Музеев Московского Кремля, которые представлены на выставке «Фаберже в Лондоне: от любви до революции» в Музее Виктории и Альберта. Выставка идет до 8 мая 2022, после этого экспонаты обещали вернуть. Но учитывая, что Великобритания закрыла порты для российских судов, вывезти в ближайшее время их будет непросто — разве что «спецрейсом».

По информации искусствоведа Ксении Коробейниковой, еще напряженнее ситуация была с коллекцией братьев Михаила и Ивана Морозовых из 200 картин, среди которых работы Гогена, Ренуара, Матисса, Ван Гога. Она экспонировалась в фонде Луи Виттон в Париже с 22 сентября 2021 года. Выставка «Коллекция Морозовых. Шедевры мирового искусства» должна была закончиться 22 февраля 2022, но ее успели продлить до 3 апреля. После начала событий в Украине вернуть картины в Россию незамедлительно не удалось. Но французская сторона (и лично Эмануэль Макрон) заверила, что произведения обязательно будут отправлены. Действительно, 18 апреля часть коллекции Морозовых уже была на территории России.

Ключевые экспонаты выставки
«Коллекция Морозовых. Шедевры мирового искусства» в фонде Луи Виттон

Три картины с выставки, принадлежащие российским бизнесменам, на которых были наложены санкции, пока останутся во Франции.

Остальная часть коллекции едет в Россию «северным маршрутом», через Финляндию. ГМИИ им. Пушкина уже готовится к летней выставке с коллекцией Морозовых в главной роли.

Общественный резонанс, интерес, которые были вызваны возможным задержанием предметов из коллекции Морозовых, показывают, насколько людям это искусство необходимо и насколько болезненна утрата произведений из государственных собраний. Она воспринимается как личная утрата и удар.

Елизавета Лихачева
директор Музея архитектуры им. Щусева

Российская сторона очень надеется на то, что все культурные ценности из музейных коллекций благополучно вернутся домой. Это означало бы, что все еще есть шанс на сохранение культурных тропинок, по которым впоследствии смогут пройти бизнес и политика. 

Из письма Михаила Пиотровского от 17 марта 2022 года международному объединению директоров музеев «Группе Бизо» после приостановки членства в нем директоров российских музеев — Эрмитажа, ГМИИ им. Пушкина, Музеев Кремля, Третьяковской галереи:

«Я против решения проблем силовыми методами, я ненавижу войны и революции. Но профессия требует думать о судьбе культуры и ее целебной роли в обществе. Я говорил и повторяю, что мосты культуры должны взрываться последними. Я хорошо помню, как в эпоху Холодной войны мой отец и его коллеги в СССР и на Западе сумели эти мосты сохранить. Сегодня мы должны доказать, что можем их защитить».

Что по выставкам

Последствия геополитического кризиса отразились почти на всех московских музеях, но на каждом по-своему. Те, кто делал ставку в основном на западноевропейское и американское искусство (например, Музей современного искусства «Гараж»), вынуждены были приостановить выставочную деятельность. 

У многих сорвались международные проекты. На выставку об истории дуэлей в Музее Кремля не доехали экспонаты из Прадо и Лувра. Петербургский Манеж не увидит персональную выставку французского классика современного искусства Кристиана Болтански.

Музей русского импрессионизма будет вынужден провести летнюю выставку «Точки зрения» без экспонатов из Центра Помпиду, Кадриоргского художественного музея (Эстония) и других зарубежных собраний, чье участие ранее было согласовано.  

Такие обширные санкции стали сюрпризом не только для нас, но и для зарубежных коллег. Партнеры, конечно, напряжены сейчас. Очень сложно искать деньги под новые проекты. Но все договоренности, которые были достигнуты до спецоперации, пока в силе. Никто сейчас не может ничего обещать, гарантировать и даже предполагать, как дальше будет. Любой выставочный процесс, особенно связанный с зарубежными привозами, — это долгосрочная договоренность. Она требует какого-то горизонта планирования, которого сейчас нет.

Елизавета Лихачева
директор Музея архитектуры им. Щусева

В культуре, как и везде, наступила пора вынужденного импортозамещения. Сколько она продлится, никто не знает. Пока увереннее всех себя чувствуют музеи, ориентированные на внутренний рынок и внутреннего потребителя.

Ближайшие проекты Музея русского импрессионизма, например, собираются в основном по российским коллекциям, поэтому искать им замену не нужно. Летом откроется выставка портретов художников «Точки зрения» с работами Бориса Кустодиева, Роберта Фалька, Наталии Гончаровой, Ильи Репина, Зинаиды Серебряковой из региональных музеев. Третьяковская галерея готовит на октябрь выставку-блокбастер к юбилею Игоря Грабаря. ГМИИ им. Пушкина собирается выставить коллекцию Морозовых, которая должна в ближайшее время целиком вернуться из Франции.

Что по деньгам

Культурными обменами изменения не ограничатся. Как частные, так и государственные музеи обеспокоены перспективами фандрайзинга: вряд ли договоренности по привлечению внебюджетных средств останутся прежними — скорее всего, они изменятся в меньшую сторону. Плюс к этому потеря части дохода от выдачи экспонатов на зарубежные выставки и рост цен ожидаемо подтолкнут музеи к экономии.

«К сожалению, подорожают каталоги выставок: все знают, что происходит с ценой на бумагу, очень сильно выросли наши расходы на печать. И все же пока мы не планируем повышать цены на билеты», — рассказывает Юлия Петрова, директор Музея русского импрессионизма. 

Было бы здорово, если бы государство снизило требования по привлечению внебюджетных средств к музеям федерального и муниципального подчинения. Сейчас они обязаны зарабатывать, и это выливается в то, что межмузейные партнерства (например, частных музеев с государственными) полностью встают на коммерческие рельсы. Если так пойдет и дальше, нам придется отказываться от привлечения на наши выставки произведений из ряда государственных музеев. Конечно, потеряем от этого в основном мы сами. Но потеряют и зрители, вот чего жаль.

Юлия Петрова
директор Музея русского импрессионизма

В целом главная просьба у музеев пока просто не мешать работать: не увольнять сотрудников, не закрывать выставки. «Это не вопрос конкретных мер, а вопрос общей политики: она должна быть взвешенной, очень аккуратной, без панических телодвижений, уточняет Елизавета Лихачева. — Мы работаем, это главное. Как сказал Камю, в условиях войны врачи должны лечить, а учителя — учить. Это и к музеям относится. Они должны показывать искусство».

Что-то на культурном

Есть и хорошие новости. За последний месяц посещаемость музеев Москвы значительно выросла (в некоторых почти в 2 раза). Каждые выходные в марте и апреле в столичные музеи выстраиваются длинные очереди без особых на то причин. Стимулом такого роста интереса к искусству во многом стала отмена QR-кодов, социальной дистанции и масок, но не только. Для многих искусство работает в стрессовой ситуации как анестезия: помогает отвлечься от тревожных мыслей.

Сегодня музеи остаются одной из последних ниточек связывающих Россию с Западом и своих посетителей с вечными ценностями. В каком-то смысле именно они обеспечивают миру шанс когда-нибудь вернуться к нормальной жизни.

В 1968 году Давид Ойстрах и Евгений Светланов давали концерт в Лондоне, в Альберт холле, в день вторжения советских войск в Чехословакию. Они должны были играть Шостаковича в зале, который их ненавидел, не приветствовал их аплодисментами. Тем не менее они все равно вышли, сыграли и победили искусством: показали, что есть другой уровень общения, другой язык, на котором мы можем и должны разговаривать.

Елизавета Лихачева
директор Музея архитектуры им. Щусева