Московская банная традиция
О традициях, культуре и значимости бань для Москвы говорят уже больше века. Многие в таком разговоре цитируют Гиляровского. У него, кажется, найдется фраза под любой знаковый символ столицы:
Единственное место, которого ни один москвич не миновал, — это бани. И мастеровой человек, и вельможа, и бедный, и богатый не могли жить без торговых бань.
Краткая история русской бани
Первые городские платные бани, по данным Главархива, появились в Москве в конце XVI века. Располагались они по берегам столичных рек: именно в них посетители, распарившись в парной, прыгали, чтобы остудиться. Во второй половине XVIII века общественные бани стали уже массовым явлением, подконтрольным городским властям. Фактически помещения сдавались городом в аренду откупщикам, которые обязались обеспечить мужское и женское отделения. Помимо этого, откупщики отдавали значительную часть дохода в казну, принося ей ощутимый доход, — поэтому, закрыв одно заведение, они должны были взамен открыть новое.
Самые знаменитые сохранившиеся бани, основанные еще в XVIII веке, — конечно, Сандуновские. Культовые парные
Фото: PastVu
В Сандунах, где имелось несколько разрядов, были представлены элитарные номерные отделения. При этом там были и пусть более дорогие, но общественные разряды, куда любил ходить распеваться Федор Шаляпин. В Москве вообще была богатая банная культура, и такие же развитые структуры бань существовали и в других региональных центрах. Параллельно в каждом хозяйстве в средней и северной полосе была деревенская баня в том или ином виде. В крестьянском доме все было завязано на физическом труде, и, безусловно, парение позволяло снять с разных частей тела физическое напряжение. Но еженедельное посещение бани — не только помывка, но традиция укрепления семейных связей.
Геннадий Бартухин
генеральный директор банного комплекса «ТайгаПар»
Формально вторые по старшинству московские бани с сохранившимся историческим зданием — Селезневские. Они были перестроены в 1888 году, хотя сам бренд (если это слово вообще применимо к баням, открытым больше трех веков назад) появился еще в XVIII веке. Наконец, еще одни старинные парные, которые не поменяли своего расположения — Ржевские, — также открылись в 1888 году. Они, пожалуй, были самыми «народными»: благодаря низким ценам, их посещали люди всех сословий. И именно модель Ржевских бань в итоге стала самой «ходовой».
В СССР понятие бани частного характера фактически исчезло — на смену ей пришел «санитарно-обмывочный пункт» или, иначе, «банно-прачечный комбинат». Это было государственное предприятие, призванное решить вопрос гигиены горожан, не все из которых в первой половине XX века могли позволить себе устраивать полноценные купания дома. Бани подобного типа начали появляться по всей стране.
Чтобы представить, как примерно они были устроены, можно посетить Воронцовские бани. Появившиеся в 1938 году в Пролетарском районе Москвы, изначально они были окружены бараками, в которых проживали рабочие близлежащих заводов: «Московский шинный», «Серп и Молот», «Динамо» и «Первый шарикоподшипниковый». Для многих заводчан субботние походы в баню были и одной из немногих опций досуга, и способом укрепить дружбу. Потому что в общественной бане за недостатки сложно было винить кого-то кроме себя: парильщиков как специалистов банного сервиса в комбинатах не существовало, и потому каждый посетитель бани делал пар для себя и других.
По сути, каждый исторический перелом менял и формат банного отдыха, привычный жителям сначала Империи, затем Союза и, наконец, Федерации. В 1990-е люди стали посещать сауны — те самые полуподвальные заведения, в которых главным способом расслабить тело был не пар. Этот период в банной среде вспоминают с явным неудовольствием. Тем не менее сегодня, как говорит генеральный директор банного комплекса «ТайгаПар» Геннадий Бартухин, «культура возрождается».
В современной истории представлено сразу несколько видов бань, которые условно можно обозначить так.
- Ритуальная баня. Самый древний вид бани, в котором мастер лечит, работает с психологическими запросами. Это исключительно оздоровительный, обрядовый формат, который не призван намыть человека.
- Общественная баня. Появившиеся еще в царской, а затем развитые уже в советской России через «банно-помывочные комбинаты», в которых просто можно помыться.
- Домашняя, или «арендная» баня. Сруб где-то в пригороде или области, а порой и в пределах Москвы, который можно снять на компанию. По сути, это просто оборудованная площадь, которая передается из рук в руки.
- Термы, спа-комплексы. Европейский формат, который частично присутствовал в царской России, но, понятное дело, был не очень популярен в советское время. Это бассейны, прочие термы, где баня не является основным местом притяжения, но хорошо дополняет все, что можно в этом процессе делать.
Баня, которую мы получили
Современная московская баня — что-то среднее между советской общественной баней и европейскими термами, в которые ходят не столько ради гигиены, сколько ради комплекса спа-услуг. И этот тренд Москва задает всей России, которая до сих преимущественно обходится
Исследовательница банной культуры, антрополог и автор блога Nude Анна Артемьева:
«Баня — очень крутое поле для общения с собой и другими. Лакмусовая бумага состояния и здоровья психического и телесного. Я обожаю культуру общественной бани — публичная интимность, диалог между поколениями и вообще умение взаимодействовать друг с другом без имен и статуса — алмаз, не создавать из себя королевича тоже хорошо.
Если говорить про коммерческую процедуру в бане — с пармастером, а то и двумя, — то я люблю простоту и не уставать от тактильного контакта, прогреться с задором, иметь яркую точку, не переборщить с разнообразием ароматов, скрабов, приемов, звучаний и после полежать в теплой простыне.
Если говорить про баню с друзьями или групповой опыт — это, конечно, унисон и бессловесная динамика, которая рождается у всех вместе без лишних слов и переговоров. Люблю, когда много обмена между народом: чай налить, накрыть, попарить, голову помыть, покачать в бассейне.
Если говорить про всякие старинные рецепты, то пусть будут трясцы — это вибрационная техника, — и ладка скалкой, то есть приятный массаж не руками.
Традиция жива в малых городах и в банях попроще, однако в Санкт-Петербурге в итоге только две бани, где есть поддавальщик, так все сами. В Москве больше мастеров, там динамика обратная: меньше бань, где есть завсегдатай, который 40 лет делает пар с хреном по понедельникам.
Носитель и постоянный человек стареет и мрет, где-то молодняк перенимает и знает, что делать: как мыть, проветривать и готовить парную. Где-то баня доживает свои дни, а где-то выходит на рынок спа и терм, и общественная баня становится точкой оказания услуг и сервисным местом, и мы уже идем потреблять и получать только удовольствие, без соучастия и энтузиазма.
Чем русская баня отличается от прочих? Недавно выступала на конференции с главами банных ассоциаций разных стран. И так послушаешь — все едины. У пара, тепла, темноты и наготы один язык на всех. Вопрос процесса.
- Не у всех баня была ритуальным местом, у многих народов, которые сейчас входят в состав России, это было важным местом для обрядов перехода — церковью до церкви.
- Часто вижу, что русский человек не пойдет в баню между прочим — это всегда серьезно, как до, так и после. Подготовка, заготовка, поствыдох.
- Такого развития банной индустрии с точки зрения маркетинга и борьбы за клиента не видано мною больше нигде. Баня в России стала новым ресторанным бумом. Возможно, немного схож подход в Норвегии: ребята там стараются возродить культуру и привлечь людей обратно в баню — bastu. Но у европейцев другое отношение к соцсетям, а мы уже сумасшедшие».
При этом баня как сервис, услуга и ритуал часто воспринимается деятелями индустрии, скорее, как просветительский проект, способный привлечь к банной культуре внимание широких масс. Потому что ходит в бани меньше 10% населения России.
Вопрос статистики — очень плавающий. Мы оцениваем в рамках Москвы, Хабаровска, Владивостока? Потому что посещаемость бани может сильно варьироваться от локации. Мои исследования, которые я делал по крупнейшим банным комплексам, говорили о том, что от 5 до 7% всего населения посещает банные комплексы в крупных городах-миллионниках. В некрупных городах, поселках общественная баня может быть единственным центром притяжения, в который ходит чуть ли не 80% населения время от времени. «Жар-Птицу» в среднем посещают от 16 тыс. до 20 тыс. людей ежемесячно.
Олег Пашков
исполнительный директор банного департамента холдинга Alba Group, владеющего московским и загородным комплексами «Жар-Птица»
Но привлечение публики, увлекающейся баней, остается главным вызовом для любого игрока этого рынка — заново научить людей банной традиции. Нестор, сооснователь банного комплекса Siberia и главный судья Национальной Банной ассоциации, рассказывает: «Мы возрождаем банную культуру из руин. Она восстанавливается на новом уровне, где мы можем оздоравливать население, делать баню здоровой и безопасной для всех гостей».
Сейчас в Москве найдется баня на любой вкус и цену. Так, за 3,5–5 тыс. рублей (без учета стоимости массажей) можно хорошо провести 3–4 часа в большинстве известных московских бань. В «ТайгеПар» создают «братство» исключительно для мужской части населения, «Жар-птица» приглашает сначала отдохнуть раздельно, в женском и мужском разряде, а потом провести время вместе в общей спа-зоне. Воронцовские, Усачевские, Коптевские и иные бани предлагают стандартные парения в раздельных разрядах, но с парильщиками — сами посетители печку не топят. И, конечно, во всех этих банях есть дополнительные услуги: индивидуальное парение, массаж, разнообразные терапевтические процедуры.
Ощутимо дороже — минимум в 25 тыс. рублей с человека, — обходится посещение банных комплексов вроде Siberia, «Экспедиции», «Места силы». Там предлагают комплексные программы парения, в которые уже включены отдельная комната, услуги банщика и спа-процедуры. Так, например, в «Месте силы» помогают «перезапустить органы чувств» на «4-часовой обрядово-банной программе», которая также подойдет для «улучшения деловых отношений и финансового потока». В Siberia предлагают воссоздать аутентичный опыт парения в деревне: для этого собирают специальные веники (каждый под свое парение), скрабы и локации.
Взгляд на то, как должно проходить идеальное парение и сколько оно может стоить, у всех немного разный, хотя любой подход сводится к цели собрать людей вместе. «Чего не хватает мужчинам? — рассуждает Геннадий Бартухин. — Общения! Не в гаджетах, а лично. Поговорить, что произошло за неделю. О политике, футболе, хоккее. В «Иронии судьбы» у каждого своя профессия, своя жизнь, но баня их объединяет».
Слова Бартухина поддерживает и Олег Пашков: «После пандемии баня стала для москвичей культом. Это культура общения, которого не хватало, пока все сидели на изоляции».
Новая индустрия
Итак, у механики распространения банной культуры довольно простая логика: человек идет в баню нового типа, где его встречает обученный мастер парения, объясняющий, что именно он делает и зачем. Качественно отдохнув и вдохновившись, человек начинает изучать банную культуру самостоятельно. Профит!
Проблема в том, что сам банный бизнес пока сложно назвать простым и отлаженным. Нестор, сооснователь Siberia, считает, что сейчас рынок находится на старте и только идет к пиковой точке.
Сейчас банями начинает заниматься все больше людей, для которых сам этот предмет — нечто новое. Геннадий Бартухин говорит: «Чтобы правильно выстроить бизнес, нужно, во-первых, понимать сам процесс, а, во-вторых, любить баню. К сожалению, сейчас открываются банные комплексы, в которые заходят инвесторы-дилетанты, считающие, что, вложив небольшие суммы — поставив лавочки, обустроив простейшую парную, — они делают бизнес и заработают на этом. Это не так. Мало сделать просто парную, посадочные места — нужно понимать весь комплекс удовольствий, которые гость должен в итоге получить: само наслаждение, оздоровление и психологическую разгрузку. Когда складываешь всю эту цепочку, понимаешь, что это достаточно серьезный и затратный бизнес».
Опрошенные «Московскими новостями» предприниматели не называют точных сумм, потраченных на строительство банных комплексов, но говорят, что цифра всегда находится где-то в районе 100–300 млн рублей, хотя высшую ее границу назвать сложно. Все, что стоит дешевле, — уже частные бани, семейный подряд, на котором «банную империю» построить сложно. При этом окупаемости такие миллионные бани достигают примерно за 2–3 года.
Проблема в том, что в банном бизнесе не хватает тех, без кого он вряд ли сможет существовать, — мастеров пара. Несмотря на кажущуюся простоту, это довольно сложная и изматывающая профессия. Постоянно находясь во влажных и горячих помещениях, в какой-то момент парильщик обнаруживает, что чаще болеет, а кости у него становятся более хрупкими — вместе с потом из организма выходят и аминокислоты.
Василий Ляхов, один из самых известных мастеров пара России, основатель собственной школы пармастеров:
«Я начал изучать банное мастерство в 1986 году и продолжал 4 года, не предполагая, что буду заниматься этим профессионально. Это было моим увлечением, которое помогало в работе и продвижении по службе: после бани я был абсолютно уравновешен, спокоен, не вовлекался в эмоциональные всплески руководства или подчиненных. За два с небольшим года я смог стать главным механиком завода от цехового мастера. Но я не думал, что парение будет моим профессиональным делом. Этим я занимаюсь с 2004 года.
Культура парения для меня заключается в состоянии мастера, его отношении к делу, гостю, к самой бане. Второстепенное значение имеет владение вениками. Отношения — это первостепенно.
Пармастер знает физиологию и психологию человека, знает законы физики и химии, умеет управлять паром, создавать микроклимат, считывать с тела потребность в тепле и давать ровно столько, сколько необходимо и достаточно, чтобы получить здоровье через наслаждение. Кроме того, парильщик должен знать, как работают печи — электрические, газовые, дровяные. Он должен уметь связать веник, принять гостя, продиагностировать человека и создать тот нужный результат, за которым человек и пришел.
Конечно, желательно, чтобы у парильщика было медицинское образование. Тем не менее на Руси оно не было дано никому, а все парили, потому что знали законы физиологии и руководствовались принципом «Не навреди».
Сейчас есть банщики, у которых есть медицинское образование, но они не могут найти себе работу. И есть те, у кого медицинского образования нет, но к ним регулярно выстраивается очередь. Это говорит о том, что их воздействие на человека — качественное. Например, у меня есть опыт еженедельной работы с человеком с болезнью Бехтерева. Банщик, который использует принцип «Не навреди» и знает физиологию, порой нужнее чем банщик, который знает медицину, но не понимает, что делает в парной.
Пармастер работает в агрессивной среде, находится в избыточном тепле гораздо больше, чем обычный человек. К сожалению, в России официально не существует профессии «пармастер», а потому нет и профсоюза, защиты. Но, на самом деле, если пармастер правильно дышит, двигается, держит веники в руках и дозированно поддает на камни, его нахождение в парной не вредит ему. Если пармастер передозирует пар, некорректно использует баню — конечно, он себя губит.
Была история в 2019 году. Клиенты мои не разъехались по заграницам перед Рождеством, поэтому я зашел в парную 15 ноября, а вышел — 22 февраля. За этот период у меня было два выходных дня в связи с днем рождения супруги. Все остальные дни я парил от одного до шести человек. Если бы я делал это некорректно, я бы благополучно околел. Но, как видите, продолжаю парить в Москве на протяжении 20 лет.
Как я поддерживаю собственное здоровье? Во-первых, я не напрягаюсь в парной. Во-вторых, четко дозирую пар. В-третьих, практически всегда работаю с напарником, чтобы вовремя меняться. В-четвертых, пью много воды, чтобы организм не испытывал ощущения засухи при потере влаги. Наконец, я ем разнообразную пищу: много зелени, фруктов и овощей. При этом ем, а не объедаюсь. Так что я достаточно здоров, чтобы не потреблять лекарства. Также я активно использую водные процедуры и живу в природе, общаясь с лесом, водой, солнцем, животным миром, — это также дает сил.
Сейчас в России катастрофически не хватает пармастеров, профессионально работающих в бане. Рынок труда в банной индустрии пока также не развит. Важно, чтобы в государстве появилась профессия, по которой будут прописаны ГОСТы. Тогда на это можно будет как-то влиять. Пока я считаю, что банная индустрия требует квалифицированных работников в огромном количестве. Поэтому сейчас, кроме наставничества, где я обучаю пармастеров, запустил еще проект «Кэмп» — 21-дневное обучение, марафон, после которого ребята выходят профессиональными мастерами и могут идти в любой банный комплекс.
При этом не всегда банные комплексы берут качественно подготовленных людей. Часто берут тех, кто пришел и попросился, рассказал сказку, что что-то умеет. Зачастую главный критерий для общественных бань — насколько человек жароустойчив: «Если устойчив, пусть молотит как молотит». Поэтому в общественных банях мы часто сталкиваемся с людьми, которые просто стучат вениками по телу, но совершенно не способны обосновать свои действия. Много людей, думаю, попадают на работу с улицы, и это как раз печально.
При этом если пар делают сами гости, которые стабильно ходят в баню и понимают в этом толк, ничего страшного я в этом не вижу. Но лучше, если в бане будут обученные специалисты, которые понимают, что они делают: тогда никто не будет лить всякую всячину в печь, люди не будут дышать угарными газами и канцерогенами, а будут получать чистый пар».
Отсюда — необходимость в постоянном обучении новых специалистов, знающих, как именно нужно парить других и заботиться о себе. «Скорость подготовки и количество парильщиков, увы, растет непропорционально числу банных комплексов. Мы открыли внутренний центр подготовки — привлекаем мастеров с последующим трудоустройством. Поэтому уверен, что за профессией большое будущее, хотя пока ее даже нет в официальном реестре на рынке труда: мастера могут регистрироваться как «спа-специалисты». Но мы двигаемся в этом направлении, и для всего банного рынка — бизнеса, индустрии, философии, миссии, — это очень важно», — добавляет Нестор.
Банное будущее
В отличие от дореволюционной России, в современной Москве бани — своего рода «серая» зона для города, существующая наравне с прочими спа-комплексами. Ни специальных субсидий, ни поддержки, ни условий для них не существует, хотя деятели банной индустрии уверены в особом социальном и культурном значении бани для любого города страны.
«Откуда взять инвестиции в несколько сотен миллионов? Вы сами знаете, какие ставки дают банки, чтобы получить кредит. Многие открыли бы, но ставки не позволяют — люди понимают, что улетят в трубу со всеми этими кредитными историями, — рассуждает Геннадий Бартухин. — Государство пока не видит перспектив развития, но мы ведем общение с разными чиновниками под разные программы. Но пока тормозится именно потому, что необходимо инвестировать, инвестировать и инвестировать. Тогда банная культура будет хорошо развиваться».
При этом сейчас, кажется, та самая точка, в которой видов банного отдыха становится все больше. И, вероятно, через еще несколько лет некоторым баням, до сих пор делающим ставку на общественный формат, придется исчезнуть навсегда: русские бани прошли путь от заведений, где платишь только за печку, к полноформатным спа-комплексам с атмосферой традиционности.