6 октября Евросоюз принял новый, восьмой пакет санкций в отношении России. Прежде всего он включает ранее утвержденный запрет на поставки российских нефтепродуктов морским путем: сырой нефти — с 5 декабря, нефтепродуктов — с 5 февраля 2023 года. Принципиально новый пункт, который обсуждался и принимался дольше всех, — введение потолка цен. Он будет действовать при перевозке европейскими операторами российской нефти в страны за пределами ЕС.
О какой цифре идет речь, пока неясно. В документе только обозначено, что предельную стоимость российской продукции определят позже страны G7 — США, Великобритания, Япония и Канада. Москва до этого уже заявила, что не будет продавать нефть по условиям ниже рыночных.
Самые главные пункты в новом санкционном пакете Евросоюза.
- Трубопроводная нефть исключена из ограничений — этого добивалась Венгрия, и, кроме нее, это важно для Чехии и Словакии. В Китай российская нефть также идет в основном по трубопроводу. Запрет касается морских перевозок, которые в конце 2021 года составляли около 66% от общего объема поставок российской нефти (по подсчетам аналитиков S&P Global), притом что остальные 34% транспортировались через трубопровод «Дружба».
- Санкции также включают ограничения на импорт из России почти на €7 млрд, в том числе запрет на ввоз угля, готовой продукции из стали, техники, транспортных средств, некоторых химикатов, а также материалов для ювелирной промышленности. Алмазы и удобрения решили не трогать.
- Также вводится запрет на экспорт в Россию определенных электронных компонентов, которые могут использоваться при создании оружия, деталей, необходимых в авиационной отрасли, — впрочем, все это и так уже нельзя было ввозить.
- Кроме того, теперь запрещено оказывать российским компаниям финансовые, юридические и ИТ-услуги.
- Еще один пункт, который еще вчера считался исключенным, — запрет компаниям, зарегистрированным на территории Евросоюза, предоставлять россиянам доступ к криптокошелькам, а также услуги учета и хранения криптоактивов, независимо от суммы.
«МН» выяснили у советника по макроэкономике генерального директора «Открытие Инвестиции» Сергея Хестанова, насколько вообще возможно выполнение обсуждаемых ограничений, а также как на российских гражданах скажутся другие пункты восьмого пакета санкций.
Нефтяная угроза
По словам эксперта, основная проблема нынешних санкций в том, что механизм того, как будут применяться заявленные экономические меры, неясен.
Сложилось такое впечатление, что решения принимаются достаточно импульсивно, притом что механизм реализации этих решений и последствия для стран, которые их принимают, не совсем проработаны.
Согласно информации на сайте Еврокомиссии, ценовой потолок будет действовать на территории стран ЕС и G7 для местных операторов. Им запрещено будет перевозить, финансово обслуживать, а также страховать поставки российской нефти по морю в третьи страны — например, в Индию или Китай, если цена выше согласованного максимума.
Главная интрига остается в том, насколько заявленные меры будут применяться. На европейском рынке все будет зависеть от жесткости Еврокомиссии и того, насколько сильной будет позиция у Венгрии, Словакии и Чехии, наиболее зависящих от закупок российской нефти по трубопроводу «Дружба». На практике, как правило, реализуется ни самый лучший, ни самый худший сценарий. И кстати, тот же Иран, столкнувшийся с самыми жесткими санкциями, продолжил свой нефтяной экспорт, пусть и небольшими партиями.
Отдельным остается вопрос, что Россия будет делать с нефтью, которую отказался закупать Евросоюз: 5 декабря из Европы уйдет примерно 50% российского экспорта.
Значительная часть этого объема никуда не исчезнет, а будет перенаправлена на другие рынки — прежде всего в Азию, Китай и Индию. Вопрос в том, какую часть удастся перенаправить, по какой цене, каковы будут логистические издержки при этом. Во-первых, это более долгий морской путь. Во-вторых, явно часть перевозчиков, опасаясь вторичных санкционных эффектов, откажутся, а те, кто согласится, скорее всего, потребуют повышенной оплаты за транспортировку. Плюс просто в силу географии у России были значительные поставки в Европу (в тот же Роттердам), и расстояние от Санкт-Петербурга до Роттердама радикально меньше, чем расстояние от того же Санкт-Петербурга до Индии или Китая. Соответственно, потребность в судах резко возрастет. На фоне того, что желание сотрудничать у части судовладельцев из-за санкционного давления уменьшится, это спровоцирует рост тарифов на морской фрахт и его дефицит.
Растущие издержки приведут к тому, что России станет сложнее предлагать дисконт на новых рынках, где именно ценовая политика поможет российской нефти занять свою нишу среди конкурентов.
В то же время не стоит забывать: в истории с российской нефтью важную роль играют страны ОПЕК+, куда входит и РФ. 5 октября, накануне принятия антироссийских санкций, члены нефтяного картеля договорились сократить добычу нефти на 2 млн баррелей в сутки, после чего стоимость марки Brent сразу подскочила выше 93$ за баррель. Хестанов напоминает, что заявленные цифры — это и так тот объем, который страны уже не выбирают из своей квоты, к тому же рост котировок связан не с самой новостью, а в принципе с их волатильностью.
Члены ОПЕК+ и до этого неоднократно давали понять, что рыночные механизмы их интересуют больше, чем политическая повестка. И что цены на нефть члены картеля могут регулировать сами. Достаточно вспомнить ценовую войну в марте 2020 года, когда URALS падал до 13$. Длилось это недолго, но это показывает, что если саудовский принц обнажит свой нефтяной меч, то уж 13$ за баррель он устроить в состоянии. Другое дело, что сейчас позиция ОПЕК такова, что они как раз предпочтут сохранение достаточно высоких цен, что России на руку.
На чем экономить
Официально потолок цены на российскую нефть не называется, однако до этого речь шла о цифре 44$ за баррель. Со своей стороны, российские ожидания по стоимости нефти в плане бюджета гораздо выше. Накануне утверждения санкций вице-премьер Александр Новак подчеркнул, что бюджет России сверстан исходя из цены нефти в 70$. С точки зрения Хестанова, эта цифра, скорее всего, — оценка по верхней границе.
Цифру в 70$ можно критиковать и обосновывать. Однако стоит помнить, что даже самый пессимистичный сценарий не выглядит чем-то ужасным. Если открутить события до 24 февраля, то 44$ — цифра по большому счету для России терпимая. Но после 24 февраля часть расходов заметно выросла, часть поступлений в бюджет, в том числе связанная с НДС от импорта, упала, и сейчас бюджету, соответственно, нужна заметно большая цифра. Какая именно — предмет споров. Однако не стоит забывать: хватит ли российскому бюджету доходов от экспорта при таких ценах на нефть, зависит от того, какой будет уровень дополнительных расходов. Если он нормализуется до уровня, который был до февральских событий, то в этом случае и цена нефти, закладываемая в бюджет, упадет до вполне приемлемых величин.
Что касается сокращения расходов к уровню 2021 года, то, напоминает Хестанов, у России есть надежный опыт 2008 года, когда Минфин урезал расходы министерств и добился балансировки бюджета.
Первые кандидаты на сокращение бюджета – различные госпрограммы, подразумевающие долгосрочные инвестиции в инфраструктуру. С точки зрения федерального бюджета такие меры вполне безболезненны. Например, понятно, что давно нужна железнодорожная магистраль до Якутска, но когда нужно сбалансировать бюджет, вполне возможно урезать финансирование этих работ. И еще один кандидат на сокращение — субсидирование ипотеки. Не исключено, что часть регионов свои региональные программы оставят, но вполне вероятно, что на федеральном уровне финансирование подобных проектов в несколько раз сократят.
Удар по отраслям
Помимо нефти, санкции отдельно затрагивают еще ряд промышленных отраслей, начиная с металлургической: полуготовая и готовая стальная продукция теперь запрещена к экспорту в страны ЕС.
Для металлургов это действительно плохая новость, просто в силу того, что рентабельность поставок на внутренний рынок ниже, а ограничения приведут к тому, что общий спрос на их продукцию сократится. Логистика крупнейших металлургических компаний не оптимальна при поставках на Восток (просто в силу географии), плюс железная дорога в восточном направлении сильно загружена углем, да и нефтяные компании тоже уже отправили в том направлении пробные партии железной дорогой. Поэтому даже логистически перенаправить металлургическую продукции на Восток будет тяжело. Скорее всего, придется сокращать производство, что чревато ростом себестоимости и цен. Это, конечно, плохая новость для рынка труда «металлургических» регионов.
Также несладко придется угледобывающим компаниям. По словам эксперта, для угольщиков, прежде всего на Кузбассе, сейчас ситуация будет тяжелой: выйти на азиатский рынок с теми объемами, которые посылали в Европу, сложно. Кроме того, логистически провозных мощностей для отправки на Восток явно недостаточно.
Что касается запрета на поставки пластика и химикатов, то здесь прежде всего пострадают крупные производители, такие как «Нижнекамскнефтехим». Помимо того что это значимое предприятие в своем регионе, компания — серьезный потребитель нефти, и сокращение ее производства ухудшит всю цепочку поставок.
Если же говорить о юридических услугах, то Хестанов называет запрет на них типичным примером символического решения, поскольку их объем в структуре взаимного торгового оборота мизерный. «Что касается ИТ-услуг, то в некоторых отраслях это создаст приличные неудобства. С точки зрения денежного потока, как правило, это не слишком большая величина, но у нас многие организации привыкли пользоваться определенными западными ИТ-услугами, такими как Zoom, и их недоступность создаст большие неудобства», — говорит эксперт.
Обратный эффект
Однако самое интересное в том, что на практике последствия санкций для обычного россиянина сильно смягчены другими антироссийскими санкциями — а именно теми, которые ограничивают отток капитала из России и российский импорт.
До того как были введены ограничения на использование зарубежных платежных систем, таких как Visa и Mastercard, российские туристы вывозили из страны за рубеж порядка 10% от общего объема экспорта. Сейчас отток капитала ограничен, поскольку вывезти из России какие-либо крупные суммы крайне сложно. В итоге деньги остаются внутри РФ, что стимулирует внутренний спрос и предложение. Получается, что те самые страны, которые сейчас вводят экономические меры, призванные ослабить российскую экономику, другими санкциями увеличили как раз ее устойчивость. Если бы не было ограничений на отток капитала, россияне бы бросились его выводить, рубль был бы под 200, инфляция бы била рекорды. Сейчас же благодаря санкциям рубль крепчает, инфляция снизилась. В результате у простых граждан возникла иллюзия, что ничего страшного и не случилось.
Учитывая то, что покупательская активность упала, а параллельный импорт хоть и со скрипом, но работает и дефицита товаров нет, такая иллюзия может продлиться долго, считает эксперт.
Что касается дальнейших перспектив российской экономики, то Хестанов убежден: долго ждать нового пакета санкций не придется.
Новые экономические меры будут появляться с определенной периодичностью, которая будет задаваться инфоповодом. На самом деле роль санкций в том, что западные политики должны показать себе и своим избирателям, что они принимают какие-то меры. При этом то, насколько эти меры действенны и рациональны, судя по всему, не является основным приоритетом.
