Джоан Дидион. «Год магического мышления». Перевод Л. Сумм. Corpus
Самая знаменитая женщина — представительница новой журналистики, журналистка и писательница Джоан Дидион пережила смерть мужа и единственной дочери. 30 декабря 2003 года Джон Грегори Данн, с которым они прожили и проработали бок о бок 40 лет, скончался от инфаркта. В это время их приёмная дочь Кинтана Ру Данн находилась в искусственной коме после септического шока. Джоан написала «Год магического мышления» за три с небольшим месяца, закончив книгу после годовщины смерти мужа, а еще через несколько месяцев Кинтана умерла от острого панкреатита. «Год магического мышления» стал для Дидион способом пережить горе и рассказать о нём, понять себя, удержать память о муже и осмыслить произошедшее с ним и с их приемной дочерью. Книга стала ключевым современным произведением об утрате и проживании горя. Автор документирует весь спектр эмоций и физических состояний, которые она пережила за год, когда потеряла главную опору в жизни, критически и при этом с огромной эмпатией к себе, к покойному мужу, к тяжело больной дочери и к близким людям. Дидион стремится пересоздать свою жизнь, воскресить мужа, затем понять, что она сделала не так, осмысляет его жизнь и смерть сквозь призму вины и одновременно деконструирует эти и другие паттерны поведения, знакомые любому человеку, потерявшему близкого.
Галина Ульянова. «Купчихи, дворянки, магнатки. Женщины-предпринимательницы в России XIX века». НЛО
В октябре вышла книга о женщинах-предпринимательницах в дореволюционной России, которая совсем с новой стороны показывает историю XIX века. Как доказывает доктор исторических наук Галина Ульянова, место женщины далеко не всегда было у семейного очага — женщины разных сословий ломали устаревшую систему и добивались успеха в разных видах предпринимательства, не говоря уже о благотворительности. Ульянова рассказывает истории множества женщин и показывает как условия их труда, так и то, как их деятельность сочеталась с семейной и социальной жизнью. В кои-то веки историческая книга невероятно воодушевляет.
Виктор Ремизов. «Вечная мерзлота». Рубеж
Большой роман помещает читателя в особую реальность, создаёт мир, в котором все названо своим именем — все растения и птицы, виды одежды и все винтики в механизмах, в котором исторические события рассказываются новым языком, который дает возможность их увидеть и услышать. Мир, открывающийся в «Вечной мерзлоте» Виктора Ремизова, — это удивительная и страшная Сибирская земля, на которой в 1950-е разворачивается дикое и бессмысленное советское строительство, прекратившееся почти сразу же после смерти Сталина. Это мир невероятной, космической природы и множества беззащитных, не имеющих власти ни над чем людей, которые тем не менее не просто выживают, но живут на этом краю Ойкумены, несмотря на тоталитарную машину, винтиками которой они становятся. Два главных героя и их жены существуют в реальности, которой не должно было быть. Но книга не скатывается в чернуху, не мучает, а высвечивает то, как и во тьме свет светит, как Енисей течет. При этом историчность этого романа важна не меньше, чем его гуманность, потому что сейчас как никогда остро стоит необходимость в свидетельствах о сталинизме, которые ежегодно пытаются замести под ковёр официальные источники информации и которые так тянет забыть ради ностальгии по мифологизированному миру, который сегодняшний читатель не видел. «Вечная мерзлота» дает именно такую возможность — увидеть своими глазами, чтобы уже никогда не забыть.
Эдвард Сент-Обин. «Двойной контроль». Перевод А. Питчер. Азбука-Аттикус
Эдвард Сент-Обин ворвался в ряды самых важных британских писателей с пятью романами о Патрике Мэлроузе (переведёнными на русский язык, но больше известными по нетфликсовской экранизации с Бенедиктом Камбербэтчем). В романах о богатом и родовитом любителе наркотиков с ужасным детством читатели и зрители полюбили злую иронию и яркость персонажей. В романе «Двойной контроль» Сент-Обин заходит на другую территорию. Главных героев здесь несколько, и важнее не сами они как личности, а те виды знаний, благодаря которым они пытаются осмыслить жизнь на земле и бороться с экологическим кризисом как с насилием собственно над землей. Ботаник с пристрастием к галлюциногенным грибам Оливия, венчурный капиталист Хантер и еще несколько ярких персонажей путешествуют по Англии, Калифорнии и Лазурному берегу и бесконечно теоретизируют. Кому-то из критиков показалась слишком зубодробительной теоретическо-научная канва текста, но по сути в ней как раз вся соль романа, отношения в котором гораздо менее интересны.
Мэгги Нельсон. «Красные части». Перевод А. Каркачевой. No kidding press
Третья книга современной американской писательницы Мэгги Нельсон, переведенная на русский язык, — это история ее тети Джейн Миксер, убитой в 1969 году, и суда, который состоялся через 30 лет после убийства. В 2004 году Нельсон работала над книгой «Джейн. Убийство» о своей тете и о том, что ее ранняя смерть значила для всей их семьи, когда благодаря обнаружившемуся образцу ДНК в много лет как закрытом деле появился подозреваемый. Нельсон приняла участие в процессе и по итогам его написала тяжелую, но невероятно важную книгу о насилии, о том, как оно становится частью мира не только насильников, но и семей их жертв, о ее собственной связи с тетей и через нее — с миром насилия.
Евгения Некрасова. «Домовая любовь». АСТ
Новая книга главной создательницы современного русского мифа Евгении Некрасовой посвящена дому в самом широком смысле. Тут и панельные, и кирпичные, и монолитные здания, старые и новые квартиры, и съемные, и свои. А главное — люди и духи, живущие в стенах домов и делающие жизнь такой особенной. Некрасовой удается показывать настоящую, сегодняшнюю жизнь, соединяя ее рациональную часть со сверхъестественной и таким образом сшивая современность и прошлое. Здесь одиночество и страхи эпохи ковида совмещаются со страшными девяностыми, а соединяет их неуютный мир, в котором с метафизическими друзьями не получается наладить тот контакт, который был бы возможен в другой жизни.
Квентин Тарантино. «Однажды… в Голливуде». Перевод С. Карпова и А. Поляринова. Individuum
В последнем на данный момент фильме Тарантино «Однажды… в Голливуде» присутствует вымышленная книга, а режиссер грозился написать книгу по фильму, однако написал не ковбойскую сагу, а спин-офф. Плюс — расширение мира Рика и Клиффа, теряющего актуальность актёра и его друга каскадера с темным прошлым. Точнее даже не их мира, но мифологизированного Тарантино Голливуда конца 1960-х годов. При том, что в фильме режиссер создал, возможно, самую радостную версию альтернативной истории, предотвратив убийство актрисы Шерон Тейт, в книге чудесное спасение через боевик не является твистом, зато осмысление кино- и телевизионной индустрии эпохи вместе с прояснением жизней главных героев работают как идеальный фанфик.
Салман Рушди. «Кишот». Перевод Corpus
Самый известный индийский писатель эпохи и один из последних постмодернистов Салман Рушди решает создать то, о чем пела певица Монеточка — мета-метароман. Роман Кишот воссоздает самую известную пародию в мировой истории, «Дон Кихота» Мигеля де Сервантеса, на просторах современного Нью-Йорка, в котором писатель индийского происхождения пишет произведение о человеке, переставшем различать реальность шоу-мира и собственную реальность. Тут и псевдоним Дюшан, и Нью-Йорк, отдающий пинчоновской Калифорнией, и напоминающая о «Пурпурной розе Каира» любовная линия с американской Дульсинеей.