Инструкция по проживанию
Сейчас спальные районы Москвы чаще всего ассоциируются с пробками, унылой однообразной застройкой и депрессивной атмосферой в целом. Но почти у каждого из них есть достопримечательности и интересная история. Еще недавно на их месте располагались подмосковные деревни. В 1960-х годах окраины столицы начали активно застраивать одновременно со строительством Московской кольцевой автомобильной дороги (МКАД). Основными задачами создаваемых на месте деревень спальных районов стали решение проблемы с нехваткой жилья и снижение уровня социальной напряженности.
Концепция массовой типовой застройки возникла в Германии, Голландии и Франции в 1930-х годах. Некоторые районы, построенные в тот период в Берлине, включены сегодня в список всемирного наследия ЮНЕСКО. Однако повсеместное распространение типовая застройка получила только после Второй мировой войны. Городское население в 1950-х годах увеличивалось более чем на 3% в год. В период быстрой урбанизации панельными домами застраивались многие европейские города — правда, через несколько десятилетий их начали сносить. Причина состояла в том, что в долгосрочной перспективе панельная застройка порождает большие проблемы — от эстетических (они формируют депрессивную среду обитания) до сугубо бытовых.
Еще в 1910-м в Германии провели исследование условий проживания в «доступном» жилье. Оно показало, что 91,6% жителей Берлина не имеют ванной комнаты, а в 48,2% санузел расположен за пределами квартиры — на лестнице или во дворе. Инициативные группы начали искать альтернативы частной застройке. Так появился первый проект социально ориентированного жилья от кооператива Freie Scholle. Самый известный немецкий жилмассив после Первой мировой войны — Хуфайзен. Он был построен в 1925–1930 годах по проекту архитекторов Мартина Вагнера и Бруно Таута. На 29 гектарах разместилось 1285 квартир в многоэтажных зданиях и 679 таунхаусов. Сейчас в микрорайоне проживает около 4 тыс. человек.
В период правления Никиты Хрущева идея строительства «спальников» была позаимствована и для советских городов. В 1954 году он объявил о новом способе строительства домов — так появились знаменитые хрущевки. Миллионы людей по всей стране массово начали переселяться из бараков и коммуналок в отдельные квартиры с ванной и центральным отоплением. В Москве местом строительства жилых массивов стали деревни, куда планировалось переселить часть жителей центральных районов. После сноса деревенских домов местные жители временно переезжали в бараки, чтобы затем стать обитателями многоквартирных домов. Типичными такими районами в Москве можно назвать Марьино, Ховрино, Лианозово, Гольяново, а также Коньково и Чертаново.
Деревни, на месте которых возникли спальные районы
Районы называются спальными, потому что массовая многоэтажная застройка предназначена непосредственно для жилья. Обитатели таких районов обычно стремятся вырваться из них — либо в деловой или промышленный центр на работу, либо в ближайшие рекреационные зоны для отдыха. Сегодня в европейских странах бывшего соцлагеря 40% населения проживает в спальных районах, в странах Западной Европы — 10%. В России здания, построенные в 1956–1990 годах, составляют около 60% жилого фонда.
Одним из первых мест, где массово начали строить «спальники», стало Тропарево-Никулино. Многие москвичи тогда стремились переехать в новый жилмассив, поскольку вскоре туда обещали провести ветку метрополитена. А вот в места вроде Бирюлево горожане, напротив, ехали крайне неохотно — там уже были железнодорожные станции, и люди понимали, что подземку проведут не скоро.
Наиболее болезненно переселение проходило в Коломенском. Связано это было с тем, что у жителей, во-первых, были превосходные бревенчатые дома, а во-вторых, на них у хозяев были документы — большая редкость для советского периода. В итоге великолепные дома села Коломенское снесли к Олимпиаде-80.
На первых порах великое переселение стоило Москве очень дорого и по иным причинам. Ради строительства хрущевок советские власти запретили излишества при проектировании и строительстве, тем самым фактически кристаллизировав утилитарный подход к восприятию городской среды. Во многом россияне до сих пор остаются заложниками советской градостроительной политики по возведению серых многоэтажных микрорайонов. Тем не менее еще в советские годы в столице появились территории, которые по праву можно называть прорывными с точки зрения созданной в них среды обитания.
Прорыв в комфорт
Первые здания из типовых панелей называли не «хрущевками», а «лагутеновками» — в честь Виталия Лагутенко, начальника архитектурно-планировочного управления Исполнительного комитета Моссовета. Именно он стал автором К-7, самой популярной «панельки» на территории России. В 1960-е годах по всему Советскому Союзу возникали целые районы из таких домов.
Ударная бригада справлялась с возведением жилого дома всего за неделю.
Панельные дома отличались тонкими перекрытиями и низкими потолками, а также крайне малой площадью квартир — на одного человека полагалось около 8 квадратных метров. Пропаганда утверждала, что это отражает бытовую скромность советского человека, хотя в действительности «хрущевки» были следствием острой нехватки ресурсов. Однако для миллионов людей и такие условия были спасением — в новые квартиры большинство из них переезжало из коммуналок.
Районы с функциональной архитектурой в разных городах СССР часто называли «черемушками» — так же, как называется один из московских спальных районов. Сейчас он считается довольно престижным местом для жизни, но в первую очередь за счет того, что старый жилой фонд обветшал и был снесен. Старые Черемушки были похожи на многие другие советские районы, но архитекторы не собирались штамповать идентичные жизненные пространства одно за другим.
Даже в ситуации борьбы с «архитектурными излишествами» у советских архитекторов было место для эксперимента.
Одним из удачных проектов стало Северное Чертаново. Этот «образцово-перспективный жилой район» был заложен в середине 1970-х и спроектирован с учетом многолетнего опыта. Огромные корпуса чертановских домов выглядят совсем иначе, чем другие «панельки»: их отличают надземные переходы между зданиями, высокие стеклянные стены подъездов и весьма причудливая для советской архитектуры разноуровневость.
Создатели Чертаново тщательно высчитали, сколько жильцам потребуется времени на то, чтобы добраться до объектов инфраструктуры: универсамов, школ и детских садов, спортивного центра. Позаботились проектировщики и об экологической обстановке: район расположен вплотную к Битцевскому лесу и основательно озеленен. А от шума машин чертановцев защищает то, что главная автодорога, окружающая район, находится в тоннеле.
Под землей проложены и удобные переходы — например, между школой и спорткомплексом. Имеется и подземная парковка, пусть и не рассчитанная на современное количество машин. Все это делает Чертаново уникальным для своего времени памятником. Завершив его создание в 1983 году, больше советские градостроители на подобное не решались: районы, появившиеся после Чертаново, не отличаются такой смелостью устройства.
С планами на будущее
Еще один пример «старого» спального района — Беляево. Микрорайон на 150 тыс. человек был спроектирован в стиле позднего советского модернизма. Польский архитектор Куба Снопек несколько лет изучал историю и архитектуру этого типичного жилмассива и затем предложил внести его в список культурного наследия ЮНЕСКО. Он уверен, Беляево — объект, который необходимо сохранить. Во-первых, постройки в микрорайоне — образцы самого противоречивого периода в отечественной архитектуре, не лишенного уникальности. Во-вторых, Беляево тесно связано с московским концептуализмом, — одним из важнейших направлений в русском искусстве после Второй мировой войны.
Один из самых известных концептуалистов, русский поэт и художник Дмитрий Пригов жил в Беляеве, писал про микрорайон и неоднократно обращался к нему в своем искусстве. «Во все времена в ней (земле Беляево. — Прим. ред.) проживали непоследние, неординарные, а порой и просто выдающиеся люди. Вот они, родные и милые – Аверинцев, пока не съехал в Вену, Гройс, пока не съехал в Кельн, Парщиков, пока в тот же Кельн не съехал, Ерофеев, пока не съехал под руку центральных властей на Плющиху. Съехал отсюда и Попов. И Янкилевский, но в Париж. И Растропович, и Рушди. Но еще живут Кибиров и Сорокин. Но съехали Кабаков с Булатовым. Но еще живут Инсайтбаталло и Стайнломато. Но съехали Шнитке, Пярт и Кончелли», — писал Пригов в произведении «Беляево 99 и навсегда».
В беседе с «Московскими новостями» Снопек рассказал, что связь между работами концептуалистов и Беляево очень многослойная. Работы не просто создавались в микрорайоне: архитектура была для художников одним из важнейших источников вдохновения. Духом Беляево проникнуты их работы — без него московский концептуализм был бы совсем другим, считает Снопек. Беляево тем не менее не отвечает критериям ЮНЕСКО, поскольку состоит из кварталов многоквартирных домов. Микрорайон слишком велик, а от первоначальной планировки мало что осталось — в основном нематериальная часть культуры. Но именно ее местная «Галерея Беляево» использует, чтобы создать локальную идентичность. Гордость своей районной культурой — это уникальное для Москвы явление, говорит Снопек.
С чисто архитектурной точки зрения в Беляево наиболее ценным является общий план застройки, функциональная сторона. Архитекторы не имели возможности влиять на отдельные здания, но они создали очень интересную схему застройки: сохранили фруктовый сад, многие пруды и другие элементы ландшафта. Если говорить на современном языке, то самое ценное в пространстве микрорайона — ландскейпинг.
Куба Снопек, архитектор
Сегодня популярность Беляево обусловлена и тем, что микрорайон находится на юго-западе столицы, который характеризуется благоприятной экологической ситуацией и удобной транспортной доступностью. К тому же не снижается и строительная активность в районе. В ближайшие годы там планируется реализовать несколько разноплановых проектов, как в коммерческой, так и в жилой недвижимости.
Важная тенденция последних лет — крупные компании все чаще снимают офисы на окраинах и возводят в спальных районах торговые центры, тем самым способствуя их развитию. Вместе с тем город медленно переходит с застройки массового типового жилья на более сбалансированный тип, ориентированный на повышение качества городской среды. Облик столицы не перестает преображаться. За минувшие 15 лет Москва по праву заявила о себе как о городе современного пространства и комфорта.