Что такое РПП?
Вопреки расхожему мнению, расстройство пищевого поведения (РПП) – это не образ жизни и не увлечение диетами, которое вышло из под контроля. Специалисты определяют РПП как психическое отклонение, при котором нарушаются представления человека о еде и собственном теле и меняется поведение по отношению к приемам пищи и контролю веса.
В тот или иной момент жизни с РПП сталкиваются 8,4% женщин и 2,2% мужчин. Расстройство в корне меняет жизнь человека: возникают проблемы в семье, на работе, многие оказываются в социальной изоляции. У людей с РПП увеличивается риск суицида [1,2] и серьезно снижается продуктивность, что может привести к потере средств к существованию. Только в США ежегодные экономические потери от РПП составляют 64,7 млрд долларов. Что же именно происходит с людьми, у которых возникает РПП?
Бесконтрольно, стыдно, страшно
Если у вас компульсивное переедание, окружающие вряд ли заметят что-то необычное. Странные вещи начинаются, когда вы остаетесь наедине с собой. Примерно на два часа вы теряете контроль и начинаете есть все, что попадется под руку. Остановиться невозможно – даже если превышены все мыслимые и немыслимые нормы. Такие эпизоды возникают примерно раз в неделю и завершаются сильной тяжестью в желудке, чувством вины и отвращением к себе.
«Это запойное поедание еды, когда у тебя полностью отключается саморегуляция, — рассказывает Марина. — Ты совершенно не понимаешь сигналов, которые тебе подает твое тело. Ты вроде сел завтракать, очнулся через 20 минут, а у тебя, например, уже нет полбатона белого хлеба и полбатона колбасы».
Страдая булимией, вы будете переживать регулярные неконтролируемые эпизоды переедания. После чего вам будет настолько стыдно за себя, что вы начнете подручными средствами «восстанавливать баланс»: вызывая рвоту или принимая слабительные.
«После обеда решаю съесть бутерброд, — описывает Ксения, — после бутерброда – пряник, после пряника – банка с огурцами, консервы с рыбой. Вообще все, что есть в доме, – кроме сухих круп. Есть уже физически невозможно, у меня текут слезы, но я никак не могу утолить голод, поэтому начинаю есть кетчуп. В этот момент очень трудно шевелиться. Рвотный рефлекс я вызвать не могу, поэтому использую клизму».
«Цикл от набивания желудка до якобы очищения в день мог повторяться три раза. Так было несколько дней подряд»
Бывают случаи, когда поведение человека сложно отнести к тому или иному типу РПП. Случай Анны – из этой категории. Для нее проблемой стали совместные с семьей приемы пищи: «Я глотаю еду, едва пережевывая, а нутро сводит холодом от страха. Страха, что я слишком много съем… От чувства вины за каждое съеденное калорийное или "неполезное" блюдо, за каждое излишество. Иногда волнение было настолько сильным, что начинало тошнить».
В отличие от других героинь, у Анны не было резких приступов обжорства, но наблюдалось постоянное желание наесться про запас: «В моем случае не бывает экстремальных зажоров. Часто голодание, чтобы потом наградить себя чем-нибудь вкусненьким, или постоянное легкое переедание впрок – с мыслью: "не дай бог лишусь доходов, будет не на что жить". Звучит смешно, если бы не было так грустно».
Когда еда – лучшее успокоительное
Расстройства пищевого поведения имеют психологическую подоплеку, говорит Марина Котик, врач-психиатр Центра изучения расстройств пищевого поведения. «При помощи контроля еды, контроля своего веса человек справляется с эмоциональными сложностями», — отмечает врач.
«Для меня переедание связано с недостатком ощущения безопасности и страхом снижения доходов, — подтверждает Анна. — Наборы веса происходили как раз в ситуациях, когда, например, временно не было работы».
Наша еда очень тесно связана с эмоциями, продолжает Марина Котик. «Психика идет по пути наименьшего сопротивления и ищет более легкие стратегии, как справиться с тревогой, с раздражением. И таким образом люди приходят к тому, что регулируют свои эмоции с помощью еды», — говорит специалист.
«У меня всегда была нездоровая атмосфера в семье, — говорит Ксения. — Когда я была маленькая, папа мог не общаться со мной по полгода, игнорировать, заставлять извиняться за то, чего я не делала, пугать. Мама делала вид, что все в порядке, у всех так, мы абсолютно счастливы. Ты живешь в состоянии постоянного диссонанса. Расстройства, связанные с едой, я по прошествии лет соотношу именно с тем ощущением тревоги и одиночества».
Коварные гены
Эмоции временами захлестывают каждого человека. Болезнь близкого человека, развод, увольнение, тяжелая беременность — любое из этих событий способно выбить почву из-под ног. Почему же одни люди относительно спокойно переносят психологические трудности, а другие ломаются под их тяжестью? Причина — в нашей ДНК.
«У людей, которые страдают расстройствами пищевого поведения, есть генетически обусловленная высокая эмоциональная чувствительность», — говорит Марина Котик.
«Они переживают эмоции чуть ярче, чуть интенсивнее, чем среднестатистический человек. Поэтому им требуется больше психологического ресурса, для того чтобы регулировать свои эмоции. Если в их жизни происходят сложные события, которые дают нагрузку на психику, у них с большей долей вероятности возникнет РПП», — резюмирует врач.
Критический возраст
В жизни любого человека есть периоды, когда риск возникновения психических расстройств увеличивается. Одна из таких критических точек — пубертат. Дебют РПП нередко приходится именно на период полового созревания.
«Худенькой я была до возраста 7 лет. То есть ровно до того момента, когда в мою жизнь не пришел невроз по поводу учебы и оценок, — говорит Анна. — Я поправилась и хорошо помню, как первый раз не влезла в джинсы, – не из-за того, что выросла, а потому что потолстела. Помню эти слезы и слова папы о том, что ничего страшного: будешь делать зарядку и все наладится. Но не ладилось».
«Подростковый возраст – это стрессовый возраст, — утверждает Марина Котик. — Это и академический стресс от учебы, и стресс от изменяющихся отношений с родными, с друзьями. Поэтому в это время требуется больше навыков эмоциональной регуляции. Если с этим по генетическим причинам есть сложности, то может возникнуть РПП», — отмечает эксперт.
«Те или иные проблемы с едой у меня были все время лет с 7-8. Примерно к 12 расцвели пышным цветом, — говорит Ксения. — Тогда серьезно заболела моя мама. Всякий раз, когда она ложилась в больницу, я ездила навещать и ухаживать, пока папа был на работе. Это была сложная ситуация: я одна дома, мама в больнице, непонятно, что с ней будет, постоянно тревожно. Сейчас я понимаю, что все это было чересчур. Тяжеловато».
Впрочем, РПП может начаться и во взрослом возрасте, особенно на фоне сложных жизненных обстоятельств. Чем меньше навыков эмоциональной саморегуляции человек обретает в течение жизни, тем больше вероятность расстройства, отмечает Марина Котик.
Диеты и общество
Диеты — не лучший способ борьбы с РПП, поясняет врач. По ее словам, человеку в такой ситуации прежде всего нужно стабилизировать эмоциональный фон, чтобы перестать решать психологические проблемы при помощи еды.
Однако многие люди интуитивно склоняются именно к диетам как средству борьбы с перееданием. Почти всегда это не помогает, а часто приводит к ухудшению ситуации.
«Я со школьных лет была полной девочкой. Невозможно было купить одежду, прийти к врачу без того, чтобы не выслушать о вреде лишнего веса, — рассказывает Марина. — Это привело к тому, что я стала много и активно худеть. До 30 лет я трижды сбрасывала вес больше, чем на 20 кг. Самое обидное, что каждая прибавка веса сопровождалась не только возвращением потерянных килограммов, но и прилипанием дополнительных. В итоге в 35 лет я достигла трехзначных значений на весах. Стратегия «сейчас поголодаю какое-то время и все будет нормально» перестала работать. Я обратила внимание на две вещи. Во-первых, я не худею. Во-вторых, каждые два-три дня жесткой диеты приводят потом к неделе запойного поедания еды».
Неудачи порождают чувство вины и отчуждение. Человек оказывается без поддержки, один на один с проблемой.
«Ты себя чувствуешь очень плохим и очень жалким существом, — говорит Ксения. — Есть стыдно, хотеть есть стыдно. Я говорила себе: "С завтрашнего дня в встаю в пять утра и при любой погоде, хоть в минус десять, бегаю, еще окончательно не проснувшись. Потому что надо себя наказать за еду"».
Чувство вины у человека с РПП нередко подпитывают близкие и друзья, обвиняя его в отсутствии силы воли и неспособности взять себя в руки. Однако в такой ситуации людям хочется услышать совсем другие слова. «Я бы хотела хоть раз, чтобы в меня кто-нибудь поверил и сказал мне, даже убедил меня, что со мной все хорошо, — вспоминает Анна. — Чтобы я не жила в постоянном ощущении, что мое тело ненормальное. Что оно не достойно любви и желания. Я не хочу быть хорошей только в моменты, когда у меня штаны болтаются на талии».
Что помогает при РПП?
Никто из родственников и знакомых героинь этого текста не посоветовал им обратиться к специалисту. Однако все они рассказали, что в конце концов это оказалось единственно верным решением. Врачи-психиатры обычно лечат РПП комбинацией препаратов и разговорной психотерапии. «Медикаментозное лечение помогает стабилизировать эмоциональный фон. Оно эффективно и необходимо нашим пациентам. Применяются самые разные группы препаратов. Это и антидепрессанты, и противотревожные лекарства, и нормотимики – стабилизаторы настроения. При этом гормональные препараты не показаны для лечения РПП», — говорит Марина Котик.
Что касается психотерапии, то доказанной эффективностью при РПП обладают
Как работает психотерапия при РПП
«Тебя учат распознавать свои эмоции, понимать то, что ты сейчас переживаешь и тут же вытаскивать из головы приемы, которые помогают с этим справиться», — говорит Марина.
«Я перестала пытаться дисциплинировать себя, брать ситуацию под контроль, вставать этим реакциям на горло, — рассказывает Анна. — Вместо этого задала вопрос: почему так? Начала учиться прислушиваться к эмоциям, одно время даже вела дневник физиологических и эмоциональных реакций, связанных с едой».
«Когда приступов переедания, контроля за питанием, за весом становится меньше, человек начинает замечать, что он поймал себя на какой-то эмоции: тревоге или раздражении, — говорит Марина Котик. — Он замечает, что справляется с помощью своих новых навыков эмоциональной регуляции, не прибегая к еде. Это показывает, что лечение, в том числе психотерапевтическое, дает свои плоды».
«Я научилась достаточно хорошо слышать, чего хочет мое тело, — подтверждает Марина. — Причем не только распознавать сигналы "я хочу попить", "я хочу поесть", "я поела", "я наелась", но и разбираться в оттенках своего голода и насыщения. Научилась спрашивать себя, чего бы я сегодня хотела: курицы или рыбы, гречки или пшенной каши».
Длительность лечения всегда разная и зависит от особенностей человека, отмечает Марина Котик. Очень часто это только начало длинного пути по принятию себя.
«Для меня стало открытием, что фитнес-центр и доставка наборов еды с пониженной калорийностью – это вообще не то, что мне поможет, — говорит Анна. — Сейчас я только в начале пути, но я нащупала тропинку. Мне хочется верить, что настанет день, когда я совсем перестану нервничать по поводу еды, а начну испытывать забытое, испытанное в последний раз в детстве чувство откровенного наслаждения вкусной едой».