В спецпроекте участвовали пять авторов. Евгения Стрельникова, кандидат исторических наук, собрала хроники московского быта. Публицист Александр Лесной дополнил их и создал персонажей, а иллюстратор Анна Колмыкова воплотила их в графике. Анатолий Оксенюк, кандидат исторических наук и заместитель директора Государственного научно-исследовательского музея архитектуры имени А.В. Щусева по научной работе, консультировал команду. А чат-бот ChatGPT… полностью написал одну из историй по техзаданию команды. Угадаете, какую именно?
Все карты (и техзадание) «Московские новости» раскроют на следующей неделе.
Меня зовут Виталий, и я алхимик, — улыбается человек в костюме. — Превращаю не ценное в практически бесценное. Сортировка и переработка — моя атмосфера. Если бы вы только знали, сколько всего выкидывают и какие деньги можно на этом заработать!
Ночью газели ездят, выуживают коробки, металл всякий — вот там моих субподрядчиков много. Человек в год выкидывает почти полтонны мусора. И там полно пластика, за который можно выручить минимум 200 баксов за тонну, упаковочных полимеров — до 150, и макулатуры по 20–30. А еще вывоз, и я уже молчу про размещение или сжигание, там свой мир, и я в него не лезу.
Виталий в этой сфере занимается многим, от обслуживания биотуалетов до сортировки и переработки мусора. Начинал еще подростком в начале девяностых — с выкусывания из старых советских плат частей с золотом и платиной. Потом понял, что самому искать не очень эффективно, и развесил объявления о скупке. А вскоре обнаружил, что собрал почти все платы в округе, и нужно двигаться дальше.
Взял приятеля, вызвал такси, прихватил чемодан с образцами элементов и бутылку — для начала переговоров. Поехали на свалку. Когда вошли внутрь, от запаха можно было сознание потерять — и тишина кругом. Только ветер пакеты гоняет. Заметили шевеление какое-то — оказался местный бездомный. Хотел удрать, мы его давай ловить — и тут из всех щелей как поперло на нас целое поселение! Я такие типажи только на видеокассетах в фильмах ужасов видел.
Пришлось объяснять, что в чужие владения вторглись не просто так, а для делового предложения. Договорились, что за определенную плату будут платить бездомным по несколько долларов, а если те сразу выкусанные элементы будут приносить, то счет пойдет на вес, но дороже. Через неделю шестнадцатилетний Виталий и его друг уже вывезли со свалки сырья на пару тысяч долларов, а наш герой заработал себе на первую машину.
Что останется от городов через тысячу лет? Мне знакомый археолог сказал — немного руин и кучи мусора с выгребными ямами. И именно по этим кучам и ямам в будущем и определят, чем мы жили, как ели, и попытаются предположить, почему мы все это творили.
Если раньше города обрастали кучами мусора и нечистот стихийно, то теперь все подчинено системе: банальная свалка стала весьма сложным инженерным сооружением, а канализацию так и вообще можно назвать произведением инженерного искусства.
От выгребной ямы до клоаки
Люди довольно рано поняли, что если ничего не делать с отходами жизнедеятельности, жить станет невыносимо. Принцип работы канализации, который работает и поныне, изобрели римляне, а канализационную систему, созданную в Риме еще до нашей эры, до сих пор частично используют городские коммунальные службы.
Римской системе помогал рельеф: вода поднималась с помощью насосов, а затем вместе с отходами стекала по свинцовым трубам прямиком в водоем. Из Рима этот принцип канализации перекочевал в провинции, а позже дошел даже до Парижа. Но после падения римской империи началась новая веха.
Отлаженная канализационная система перестала существовать, для нечистот в замках и богатых домах сооружали выгребную яму под полом, а простые смертные выливали отходы прямо на улицы.
Это привело к эпидемиям, от которых вымирали целые города. Хроники сохранили для нас эпизод, когда король Фридрих со своими благородными рыцарями находился в Эрфуртском замке; пол в главном зале не выдержал, и самодержец вместе с благородными гостями провалился в ту самую выгребную яму. Его величество спасти успели, но много достойных мужей погибло.
С тех пор знатные люди перешли на туалеты-«скворечники». В средневековых замках до сих пор можно увидеть прилепившиеся к внешней стене будки с дыркой в полу, откуда все нечистоты с помощью каналов выводились в крепостной ров, заполняя все вокруг соответствующими запахами.
Первый в мире унитаз спроектировал Леонардо да Винчи, а первый унитаз со сливным бачком — Джон Харрингтон (предок актера Кита Харрингтона), специально для королевы Елизаветы I. В XVIII веке вместе с системой водоснабжения (и примитивной канализационной системой, все еще уступавшей античной) унитазы появились и в некоторых домах горожан. Сточные воды выводили на пустыри, которые естественным образом их фильтровали, а со временем превращались в луга и пастбища.
Говорят, первый нормальный биотуалет сделали для докеров в 40-х годах прошлого века. Деревянная конструкция с емкостью внизу устанавливалась на судна. Говорят, акулы капитализма таким образом решили проблему постоянных отлучек трудящихся с рабочего места. А современные биотуалеты — целая индустрия. Причем не столько изготовление, сколько обслуживание. Я одно время занимался поставкой химикатов и сдачей кабинок в аренду — горя не знал.
В Москве вплоть до конца XIX века работала система выгребных ям, но зачастую нечистоты сливали в водоемы и реки. Городские власти рассматривали разные проекты канализации, в итоге в 1892 году утвердили тот, при котором сточные воды из домов и фабрик идут в канализацию, а дождевая и талая вода — по водостоку в водоемы.
С этого момента канализационная система Москвы постоянно совершенствовалась. Столица росла, множилось число фабрик и заводов, отходов становилось все больше. Станции аэрофильтрации сменили поля орошения, из полученного осадка научились получать биогаз, который шел на отопление. А в 1970-х годах уровень очистки сточных вод позволил использовать эту воду повторно в промышленности.
Куда течет вода
Атмосферные и сточные воды разделены на две канализации: сточную и ливневую. Сточные воды поступают на очистку через систему трубопроводов и коллекторов. Основная часть трубопроводов ведет на юг и юго-восток — по течению Москвы-реки и понижению рельефа. Здесь расположены Люберецкие и Курьяновские очистные сооружения.
Сначала вода проходит техническую очистку, оставляя в фильтре весь крупный (шире одного сантиметра) мусор, затем через «песколовки» (причем полученный песок вполне пригоден для повторного использования — в строительстве, например). Дальше отстаивается в течение двух часов и поступает в
После всего цикла очистки вода возвращается в Москву-реку и ее притоки. В ливневую канализацию вода попадает через водоприемные решетки, которые устанавливаются на понижении улицы, чтобы вода естественным образом в них стекала. Дальше путь воды следует через дождеприемные колодцы и коллекторы на очистные сооружения, где проходит четыре стадии очистки и только после этого снова выпускается «на волю» в Москву-реку.
Сор из избы
В позапрошлом веке была теория, что рано или поздно города утонут в навозе, поскольку зависят от тягловой силы. Но появился двигатель внутреннего сгорания, и вот лошадей на городских улицах уже почти не встретить. Но утонуть города вполне могут — правда, в банальном мусоре. Чтобы любой горожанин осознал масштаб проблемы, городским службам и мусорщикам достаточно побастовать несколько дней.
Человечество генерирует огромное количество мусора, при этом над проблемой утилизации в обществе задумались не так уж давно.
Сначала мусор просто вывозили «за ворота» (одна из древнейших свалок, например, Геенна, долина к югу от Иерусалима, где сжигали все городские отходы). Продвинутые цивилизации озаботились переработкой: органика шла на компост, кости — на муку, металл и стекло — на переплавку. Появились старьевщики: они ходили по домам и собирали, собственно, старье. С течением веков сортировка мусора стала делом очень прибыльным. В одном из романов Диккенса рассказывается, как на мусоре делались целые состояния, ведь все получало вторую жизнь и продавалось (даже сажа — из нее делалась вакса).
Но в ХХ веке ситуация резко изменилась. Взлет технических возможностей удешевил производство — а следовательно, отпала необходимость в реанимации устаревших вещей. Товары и техника стали одноразовыми, их уже не передают из поколения в поколение, а при любой неисправности выбрасывают, чтобы заменить на более совершенную модель. Появился пластик — и оказался настолько же удобен, насколько и неистребим.
Поначалу мусор сжигали и закапывали, а затем вернулись к хорошо забытой идее сортировки. Правда, на этот раз обошлось без кочующих старьевщиков.
По дороге на свалочный полигон весь московский мусор проходит через сортировочный завод. Там отбирают все, что можно использовать еще раз. И конечно, делать это проще, когда мусор хотя бы частично сортирован.
Сразу при въезде на территорию завода мусоровоз проходит радиационный контроль (или не проходит и тогда остается за пределами завода и дожидается приезда спецслужб). На приемной площадке машины разгружают, работники отбирают крупногабаритный мусор, а остальное с помощью погрузчиков отправляется на конвейер. Прежде всего отбирается ткань, пленка и стекло: эти отходы при дальнейшей обработке могут испортить оборудование завода.
Помните, что в общий мусор нельзя выбрасывать ненужную одежду? Она не только ломает машины и замедляет сортировку и переработку, но и впитывает в себя влагу органических отходов, а значит, для вторичной переработки уже не подойдет.
По этой же причине нельзя выкидывать в общий бак батарейки, лампочки и градусники. При погрузке мусоровоз может их раздавить, и вытекшие жидкости сделают невозможным переработку всего мусора.
После конвейера отходы попадают в роторный сепаратор, где отделяется органический и мелкий мусор. То, что отделилось, следует дальше под магнит, который выуживает металлические предметы. На этом сортировка мелкого мусора оканчивается, и он отправляется на полигон.
Вторсырье, которое прошло роторный сепаратор, сортировщики перебирают вручную, причем каждый сотрудник отвечает за свой тип отходов. Для смешанного и рассортированного (горожанами) мусора предусмотрены отдельные конвейеры.
Часто слышу, что сортировать мусор не имеет смысла, потому что мусоровозы все равно свалят все в одну кучу. Это миф! Конечно, сейчас разрабатываются технологии на основе нейросетей, которые смогут заменить ручной труд при сортировке вторсырья, такие системы уже тестируются. Но даже за умной машиной вторсырье приходится все равно проверять, так что будущее в этой области пока за людьми.
Около 80% производимого нами мусора пригодны для вторичной переработки. Но в смешанных отходах переработать можно всего 8–10%. Выходит, и эффективнее, и этичнее начинать сортировку уже у себя дома. Потонем мы в мусоре или нет — зависит буквально от каждого.
