Вокруг света — на автомобиле

Великая гонка 1908 года

В 1908 году по инициативе газет New York Times и Le Matin прошла одна из величайших автогонок всех времен. Поскольку затеяли все американцы и французы, гонку решили начать в Нью-Йорке, а закончить в Париже.

Первоначальные планы даже в наши времена выглядели бы грандиозно. Предстояло проехать сквозь все Соединенные Штаты и Канаду, по льду Берингова пролива добраться до России, промчаться через всю империю до Санкт-Петербурга — и въехать в Париж. 35 тыс. километров!

Участвовали в заезде шесть экипажей из четырех стран. Францию представляли три машины, по одной прибыло из Италии, Германии, и, конечно, один экипаж состоял из американцев.

Ярких личностей среди них хватало. Для Шарля Годара эта гонка была шансом реабилитироваться после неудачи в автопробеге прошлого года. А вот Антонио Скарфолио из Италии был молодым поэтом, которому отец поначалу вообще хотел запретить участие в гонке; но юнец взбрыкнул и пообещал в таком случае отправиться в одиночное плавание через Атлантический океан. Трудные пути по суше все же не так пугали, как океанская пучина, и отец согласился. Ну а Ганс Коппен, возглавлявший немецкий экипаж, был офицером и прозаически рассчитывал, что после победы его повысят.

Среди этой толпы экстравагантных героев, карьеристов и авантюристов терялся простой американский механик Джордж Шустер. Он вовсе не собирался участвовать ни в каких гонках, и его позвал с собой Монти Робертс буквально за несколько часов до начала путешествия. Шустер едва не опоздал к началу гонки — ему пришлось как можно скорее искать ночной поезд до Нью-Йорка. Поначалу он считался простым парнем подержи-подай-почини при блестящем Робертсе.

Машины были набиты запчастями, канистрами, продовольствием — все понимали, что в дороге может произойти что угодно. Сами машины были «монстрами» по 50–60 лошадиных сил. Но по тем временам это были истинные чудеса техники, так что 12 февраля, когда 6 автомобилей и 17 человек на них готовились отправиться в путь, в Нью-Йорке их провожала толпа в 250 тыс. человек. Под звуки оркестра стартовый пистолет возвестил о начале гонки века.

Трудности начались сразу же. Великолепных современных хайвеев еще не было, и машины продирались по бездорожью или ехали по железнодорожным насыпям. Так что уже на американской земле один из французских экипажей выбыл: машина наехала на притаившееся в грязи бревно и полностью выбыла из строя.

Дорогой выбыл еще один француз — Шарль Годар попытался сжульничать и доехать до Сан-Франциско на поезде, но его заметили репортеры, и пристыженного Годара дисквалифицировали. Другая перестановка случилась в американской команде: от французов к янки «дезертировал» норвежец Ханс Хансен, а Монти Робертс просто покинул команду — и теперь тихий трудяга Джордж Шустер отстаивал честь звезд и полос сам.

Между тем стало ясно, что программу придется менять. Дороги по весеннему времени развезло, и добраться до Аляски стало нереально. Шустер даже специально съездил вперед на санях — и констатировал: пробиться сквозь распутицу невозможно. Тогда было решено, что гонщики переправятся на кораблях и двинутся дальше по просторам России. При этом немецкому экипажу насчитали штрафное время — опять-таки из-за того, что им пришлось часть пути проделать на поезде. В конце концов, после долгих треволнений, экипажи высадились в России.

Гонка по Транссибу

Русские чиновники предложили самый очевидный вариант — ехать по полотну Транссибирской магистрали. Это была хорошая идея, и лучшей ждать не приходилось. Но тут появилась новая проблема: бензин даже за деньги было достать трудно. Раньше всех подсуетился француз по фамилии Сан-Шаффри. Этот продувной малый ухитрился скупить во Владивостоке весь наличный бензин и предложил его любому экипажу за право пересесть в другую машину — его авто после испытаний американским бездорожьем разваливалось на ходу. Однако все решили, что это вопиющая подлость, и французу отказали.

Вскоре все же удалось купить бензин у немецкой фирмы – причем те сначала хотели продать топливо только немецкому экипажу, но американец Шустер, хорошо владевший немецким (он был потомок немецких иммигрантов), заявил, что сообщит всем газетам планеты о таком инциденте. Так что 22 мая путь продолжили все три оставшиеся машины — немецкая, американская и итальянская. Дорогой путешественников страшно донимали комары, «огромные, как саранча», по выражению итальянского гонщика.

На Транссибе чуть не случилась беда с американским экипажем — пока они ехали сквозь туннель, с другой стороны подошел паровоз. Шустер спасся только благодаря блестящей реакции — он вылетел из туннеля задним ходом. Попутно и ему, и остальным автомобилистам приходилось непрерывно ремонтировать машины — у самого Шустера, как говорили, не осталось ни одной детали, с которой он выехал из Нью-Йорка. Зато этот парень оказался еще и настоящим альтруистом: как-то раз он вытащил из грязи застрявшего там немца. Ганс Коппен подарил американцам прихваченное с собой шампанское. Вскоре увязли сами американцы — но их вытащила из грязи русская воинская команда.

На русских дорогах автомобилисты блуждали — дорогу спросить чаще всего было толком не у кого, даже если кто-то и попадался навстречу: русские не знали английского и немецкого, немцы и американцы — русского. Благо на помощь шоферам пришел великий князь Сергей Михайлович. Аристократ был фанатом автотехники и организовал движение по Транссибу так, чтобы машины не столкнулись с поездами, — для этого водителей сопровождали русские железнодорожники.

В Сибири окончательно потерялись итальянцы. Сначала у них загорелась машина, а когда ее потушили и починили, автомобиль столкнулся с лошадью, и беднягам пришлось провести некоторое время на койках, залечивая травмы. В итоге итальянцы все же добрались до финиша — но это было уже моральное утешение.

В Перми американца Шустера ожидала телеграмма с вопросом от Монти Робертса, сбежавшего еще в Америке. Оказывается, тот собирался вернуться в гонку и забрать себе всю славу. Разъяренный Шустер от помощи отказался и продолжил гонку сам. Правда, он шел вторым.

Дело в том, что немцам припомнили участок пути в Америке, который они проехали на поезде, — и все-таки насчитали штрафные дни. Правда, парижская пресса реагировала кисло — французы-то вообще не добрались до финиша.

Великая гонка завершилась. Интересно, что Шустер оказался исключительной скромности человеком — он не шибко педалировал тему своей победы и даже мемуары о своей гонке написал только в 1960-х годах. Он прожил жизнь скромную, но очень долгую — гонщик скончался в 1972 году, чуть-чуть не дотянув до собственного столетия. После гонки он работал на том же автозаводе, что и до нее, и его машина — Thomas Flyer — по сей день хранится в музее в Неваде. Кстати, немецкий Protos тоже уцелел, пережив две мировые войны.

Но самый явный след эта гонка оставила в искусстве (именно она вдохновляла авторов фильма «Большие гонки») и в сердцах миллионов людей по всему миру: автопробег 1908 года показал, что автомобиль не просто экзотическая игрушка — в мире наступила новая эра, эра машин.