В 2010-е годы на пике популярности был британский драматург Джулиан Феллоуз со своим opus magnum «Аббатство Даунтон» (2010-2015). В нем воплотилась мечта о «доброй старой Англии» с ее вышколенными дворецкими, неизменными чаепитиями в пять часов, и ехидными старыми леди, отпускающими колкости невозмутимым тоном. А также важнейшими для того времени вопросами замужества и наследования имущества и поместья, которые двигают вперед интригу и в то же время оставляют у современного зрителя ощущение неподдельного облегчения: какое счастье, что теперь это все позади – все эти вопросы приданого и наследования по мужской линии!
Действие «Аббатства» происходит в эдвардианскую эпоху, продлившуюся с 1901 года до начала Первой мировой войны – то есть в десятилетие, когда мир застыл на пороге катастрофы и готов был вот-вот рухнуть в бездну. События сериала разворачиваются в фантазийном прошлом, литературном конструкте, сочиненном Феллоузом в подражание классическим английским романам от Джейн Остин до Кадзуо Исигуро, то есть в некой надмирной, небесной Британии, которой никогда не существовало в действительности. И на которую мы теперь смотрим с умилением – у нас/у них была великая эпоха (а была ли?)
В те же 2010-е годы на телевидении случился настоящий бум викторианских сериалов, где копили деньги диккенсовские скупердяи и страдали на холодных улицах Лондона бедные сиротки, а гулящих женщин поджидал в подворотне Джек Потрошитель.
Викторианская эпоха давала теледраматургам материал для зрелищ в любом жанре. В этот исторический период зародился детектив («Подозрения мистера Уичера», «Расследования Мердока»), расцвели бульварные ужасы («Страшные сказки», «Дракула» с Джонатаном Рис-Майерсом), происходили преобразования в общественной жизни и в области технологий («Викторианская аптека», «Мистер Селфридж», «Дамское счастье»), переосмыслялась роль женщины в семье и обществе («Багровый лепесток и белый», «Доктор Торн», «Чуть свет — в Кэндлфорд»). Милую ностальгию по идеальной надмирной Англии Феллоуза викторианские сериалы заменили не менее приятным ощущением дистанцирования от страшноватого и неказистого прошлого. Похожим образом работают фильмы ужасов, позволяя нам проживать страшилки, сидя в безопасности в уютном кресле.
«Улица Потрошителя» (2012-2016) старалась в точности воспроизвести леденящие душу исторические реалии, от которых так приятно чувствовать себя на расстоянии. Это изобретение фотографии, которое, по мысли авторов сериала, сразу же привело к распространению снаффа, или свободная продажа препаратов опия и морфинов, которыми пользуется нечистый на руку делец, продавая одурманенных британских дев в сексуальное рабство в Америку, и так далее.
В 2009 году на волне викторианского бума на ТВ появился сериал «Современный Потрошитель», построенный на любопытной ревизионистской идее. В первом сезоне сериала поднимается вопрос, можно ли было изловить так и не пойманного Потрошителя, будь на вооружении викторианских сыщиков современные методы – дактилоскопия (Скотланд-Ярд начал использовать ее только в 1901 году), записи уличных камер наблюдения, анализ ДНК? По сюжету в современном Лондоне появляется подражатель Джека, в точности воспроизводящий его зверства, по следу которого идет полиция во всеоружии нынешнего технического прогресса.
Не менее любопытный пример того, как выглядит недавнее прошлое с позиций нынешнего прогрессистского сознания, являет сериал «Жизнь на Марсе» (2006-2007), построенный на сюжете о «попаданце». Манчестерского копа Сэма Тайлера сбивает машина в 2006 году, а очнувшись, он обнаруживает себя в Манчестере 1973 года, времен своего детства.
В 1970-е, от которых мы не так уж далеко ушли, в полиции царит мизогиния и харассмент – единственная женщина в участке считается менее квалифицированной, чем сотрудники-мужчины и все время трудится на подхвате. Подозреваемых избивают, им подбрасывают улики, и все это считается нормальным.
Тайлер, прибывший в эту клоаку из современного царства политкорректности, немедленно, засучив рукава, берется за перевоспитание коллег и искоренение их замшелых средневековых методов работы.
Любопытно, что российский ремейк сериала «Обратная сторона Луны» (2012-2018) пошел еще дальше. В первом сезоне полицейский Соловьев попадал в некий идеализированный «небесный Совок» 1979 года – не подлинное советское прошлое, а его умильный приукрашенный вариант, извлеченный из некритичных детских воспоминаний Соловьева. Во втором сезоне авторы сериала и вовсе отправили попаданца в антиутопию – 2011 год, где Советский Союз продолжает существовать за железным занавесом и живущие при гибридном социализме граждане в целом не бедствуют.
Сюжет о «попаданцах» в псевдо-исторических сериалах всегда позволяет авторам развернуть исторические параллели между прошлым и настоящим по части идеологии или истории нравов и создать любопытные проекции и сравнения. Например, в популярном сериале «Чужестранка» (с 2014 года) эмансипе из 20 века, оказавшись в Шотландии века 18-го, кроме прочего привносит в свою семейную жизнь сексуальные практики современной раскрепощенной женщины.
Самыми популярными телевизионными зрелищами тревожного 2020 года тоже были костюмные шоу, обращенные в прошлое.
Все смотрели четвертый сезон «Короны» о ныне здравствующей 94-летней Елизавете Второй, в котором действие наконец дотянулось до 1980-х годов, и на авансцену вышли Маргарет Тэтчер и принцесса Диана. Здесь тоже не обошлось без современного ревизионистского взгляда. «Железная леди» в блестящем и гротескном исполнении Джиллиан Андерсон в финале сезона предстала коррумпированным политиком: она тормозит присоединение Британии к международным санкциям против режима апартеида в ЮАР, потому что ее сын имеет в этой стране свои бизнес-интересы.
Диана же, напротив, показана в сериале исключительно жертвой черствости и произвола королевской семьи и заложницей изначально несчастливого брака, и, по-видимому, степень ее беспомощности и виктимности в этой истории несколько преувеличена. Зато в сериале присутствует феминистский пафос (брак не должен быть для женщины ловушкой!), и авторская трактовка совпала тут со зрительскими ожиданиями – именно такой мы хотели видеть королевскую мыльную оперу, события которой многие из нас застали и в действительности.
Волей-неволей нынешний зритель сериала сравнивает и отжившую практику заключения королевских браков по никому не интересному расчету с нынешней ситуацией, когда сыновья Дианы ведут себя совершенно иначе, и никого это больше не шокирует.
В прошлом году не отставала от «Короны» по части рейтингов и шахматная драма «Ход королевы» - вымышленная история про выдающуюся шахматистку, отчасти срисованную с Бобби Фишера, где действие происходит в 50-60-х годах. И снова сериал внедряет в недавнее прошлое нынешнюю прогрессивную повестку, создавая картину искаженных, фантазийных 1960-х.
Это десятилетие в Америке было временем мощных общественных движений – студенческие антивоенные выступления, увлечение подростков практиками нью-эйдж и рок-музыкой, сексуальная революция и всеобщее единение. Но героиня «Гамбита», кажется, существует в другой реальности – она подчеркнуто асоциальна, не вступает ни в какие альянсы, не жалует присутствие мужчин в своей жизни, равнодушна к радостям секса — словом, это человек скорее из нынешнего разобщенного и атомизированного общества.
Она, со своей суперспособностью к шахматам и независимым нравом матерой феминистки и индивидуалистки, прокламирует с экрана нынешние ценности и тоже похожа на «попаданца», ненароком родившегося не в том времени.
Историческая канва – противостояние советских и американских шахматистов во времена Холодной войны – тут лишь рамка для утверждения современных ценностей, а они таковы: при желании независимая женщина вполне в состоянии прожить одна, ничем не жертвуя обществу.
По-видимому, популярность сериала зиждилась именно на этой простой идее.
Под конец прошлого года бурную полемику в русскоязычных социальных сетях вызвала фантазийная костюмная драма «Бриджертоны», где сюжет разворачивается во времена Регентства. В нем можно было наблюдать уже настоящую подмену исторических реалий, которая и вызвала такое брожение среди публики: в полном соответствии с нынешней актуальной повесткой, британская аристократия в сериале изрядно прорежена чернокожими выходцами из колоний – чернокожей на экране представала даже королева Шарлотта, супруга безумного Георга.
Ничего особенно революционного для внимательного читателя романов Теккерея и Джейн Остин тут нет – и в «Ярмарке тщеславия», и, например, в неоконченном романе Остин «Сэндитон» есть богатые наследницы из Вест-Индии, мулатки, за состоянием которых охотятся алчные женихи. Но все же сериал, являющийся современным фанфиком по мотивам английской классики, откровенно подменяет исторические реалии выдуманными, заставляя своих героев жить и действовать в соответствии с нынешними социальными установками в декорациях Регентства. От такой смены оптики получается любопытный стереоскопический эффект: избранный исторический отрезок служит полигоном для отработки нынешних феминистских и других прогрессистских общественных концепций.
Итак, поскреби почти любой исторический сериал последнего времени – и найдешь там искаженное, выдуманное, подвергнутое ревизии прошлое, которое служит фоном для размышления над нынешними проблемами.
Коварные слуги строят козни против благородных хозяев в насквозь выдуманной литературной Англии Феллоуза, попаданцы с удивлением глядят на дикие нравы былых эпох, современные детективы пытаются поймать неуловимого викторианского убийцу, обитательницы светских гостиных в эпоху Регентства ведут себя как героини «Секса в большом городе», а не в такие уж и далекие 1960-е независимая девица, любящая алкоголь и таблетки, ставит замшелому патриархату шах и мат. И мы никогда не устанем смотреть на это, коль скоро несовершенный общественный договор, примитивное технологическое развитие и бульварные ужасы прошлого уже – вроде бы – позади.
