Аниме-хит «Токийские мстители», описывая события лета 2003 года, использует в качестве маркера времени постер «Матрицы: Перезагрузки». Шестеро друзей-босодзоку фотографируются на фоне здания, чей стеклянный бок украшает лицо Нео. Оно словно растворяется в пейзаже, становясь всем и ничем. Одновременно Томас Андерсон глядит в камеру вместе с ребятами, которых жизнь уже скоро поимеет. Такой же смысл не без пророческой точности вкладывали народные переводчики во фразу The Matrix has you из шедевра сестер Вачовски. Никого не минует чаша сия.
Я и сам все это видел: «Матрица» и массовая культура
«Матрица» в кино на долгие годы стала мерой всех вещей, точнее — одной из палат мер и весов. Даже сегодня нет-нет да и встретишь оммаж знаменитой сцены, где Нео уворачивается от пуль в слоу-мо, — внезапно — в «молодежном» перезапуске «Ну, погоди!». Цитаты мерещатся зрителям в каждом втором фильме с Киану Ривзом: так, популярна теория, что события «Джона Уика» разворачиваются в одной из симуляций. Ни один фильм с суперкомпьютерами и беспросветным будущим не может избежать умышленных или случайных параллелей с. Даже «Призрак в доспехах» со Скарлетт Йоханссон равняется на фильм Вачовски едва ли не больше, чем те — на оригинальное аниме Мамору Осии.
Переизбыток цитатности в свое время предъявляли как раз «Матрице», обвиняя ее, грубо говоря, в неймдроппинге и кликбейте. Навуходоносор, Аристотель, Бодрийяр, Филип Дик, Уильям Гибсон, «Метрополис», «Волшебник страны Оз», какие-то японские мультики — кого вы хотите запутать своей перегруженной поделкой об избранном мужчине в пальто, который снова всех спасет. Очередной Супермен — известный любитель не самой практичной в ближнем бою одежды.
Можно бесконечно перечислять, к кому отсылает «Матрица», а кто — к ней. Или вспомнить еще несколько культовых фильмов, которые использовали аналогичный сетап, зачин, концепт в тот же год или чуть раньше: «Темный город» (1998), «Тринадцатый этаж» (1999), «Экзистенция» (1999). Однако именно сага Вачовски аккумулировала тенденции маскульта на стыке веков и послужила иллюстративным материалом для самых разных дискуссий. Проще говоря, стала импульсом и средой для мыслеизлияния миллионов людей.
«Матрица» — выставка достижений американского хозяйства и тенденций, зарождавшихся десятилетием-двумя ранее
В 1980-е до США добралось мрачное аниме во главе с гигантскими роботами — меха, работами Хаяо Миядзаки, готическими городами чудищ Ёсиаки Кавадзири и завораживающей антиутопией «Акира» (1988). Кабельное и VHS спровоцировали вторую волну японского вторжения, прозванную «аниме-бумом». И хотя первым аниме Вачовски был «Спиди-гонщик» (1967–1968), в тройке ключевых референсов для «Матрицы» — как раз «Акира», «Манускрипт ниндзя» (1993) Кавадзири и «Призрак в доспехах» (1995), чью лайв-экшен версию они отчасти пытались снять. (Реже вспоминают цикл «Мегазона 23».) С тех пор «Унесенные призраками» (2001) получили «Оскар», Вачовски сняли своего — головокружительного и вырвиглазного — «Спиди-гонщика» (2008), а популярность аниме на Западе достигла таких масштабов, какие в 1999-м никому и не снились.
«Мое кунг-фу лучше твоего» и вообще эффектные поединки тоже родились из духа (недавнего) времени: в 1970–1980-е Брюс Ли «научил Голливуд драться». В США стали приглашать постановщиков из Гонгконга, чтобы те следили за боевой хореографией, а батальные сцены прибавили в интенсивности и рискованности.
За этим компонентом у Вачовски следил Юэнь Ву-Пин — режиссер «Пьяного мастера» (1978) и других экшен-боевиков с Джеки Чаном. Сегодня лучшие боевики тем паче связаны с режиссерами или постановщиками боев из Азии (например, индонезийский «Рейд» Гарета Эдвардса). Исключение — каскадеры «Матрицы» Чад Стахелски и Дэвид Литч, которые придумали «Джона Уика», а потом разделились (видимо, для большей эффективности).
Наконец, именно эстетика и настроение киберпанка — high tech, low life — воспринимались на закате тысячелетия как наиболее актуальные. Этапный роман Гибсона о киберпространстве «Нейромант» вышел в 1984-м, через 2 года после симуляции из игрового автомата «Трон», а уже в 1995-м Ривз играл в «Джонни-мнемонике» — экранизации гибсоновского же рассказа. (Fun fact: Киану — большой поклонник аниме-сериала «Ковбой Бибоп» и мечтал сыграть Спайка Шпигеля.)
Параллельно с мрачными картинами будущего развивался курс на новую надежду. Дихотомию нового века «Матрица» тоже отразила, заложила, предсказала. В 2000-м вышли «Люди Икс», через 2 года — «Человек-паук», еще через 6 — «Железный человек» и «Темный рыцарь» Кристофера Нолана, оказавшийся более успешным, чем его же «Бэтмен: Начало» (2005). Супергерои, в которые из-за умения летать записывали Нео, захватывали большой экран практически без боя, пока картины о них не стали синонимом «блокбастера».
Следом подтянулись «фильмы из фильмов» и «сериалы из сериалов»: вроде «Первому игроку приготовиться» (2018), который полушутя прозвали приквелом «Матрицы», и «Очень странных дел», вобравших в себя все, что можно вынести из 1980-х. Студийные агенты Смиты, способные принять любой облик, задушили робкую надежду на оригинальность 1999-го, пока Вачовски досняли трилогию и окончательно ушли в аляповатый нью-эйдж, рассказывая на разные лады, что главное — любить, а все в этом мире — связано.
По одежке встречают: «Матрица» и мода
Размышляя о феномене и влиянии «Матрицы», невозможно обойтись лишь эстетикой и жанрами. Фильм Вачовски, что немаловажно для хита и тем более культа, — «визуально запоминающийся». Крутой экшен, стильные наряды, шрифты, пилюли.
Сколько бы Джордж Лукас ни штудировал «Тысячеликого героя», а Хван Дон Хёк ни стремился конспектировать все ужасы капитализма, и «Звездные войны» (1977), и «Игра в кальмара» (2021) выстрелили не в последнюю очередь благодаря манким и эффектным дизайнерским решениям. Недаром их так охотно косплеят, скупая шлемы Дарта Вейдера, штурмовиков и безымянных охранников с квадратом, кругом и треугольником на сетчатой маске. Пальто Бенедикта Камбербэтча в образе Шерлока Холмса тоже внесло немалую лепту в популярность сериала BBC.
Стильный эффект «Матрицы» в 1999-м сработал почти мгновенно: уже через месяц Джон Гальяно представил новую коллекцию Dior с мощнейшим вайбом фильма, костюмы для которого делала Ким Барретт.
Следом подтянулся Голливуд: количество нарядов из кожи заметно выросло, особенно если речь заходила о научной фантастике. «Люди Икс», «Эквилибриум», «Терминатор 3», «Эон Флэкс» — все они приоделись вслед за Нео, Тринити и Морфеусом. Так что сравнение с Суперменом не пропало даром: Барретт придумала пальто как аналог супергеройского плаща, а боевые мутанты профессора Ксавье обрели кожаные жилеты поверх классической желтой униформы.
«Матрица» вообще играла роль школьной звезды: многие вещи, показанные в фильме, прибавили в популярности. От дистопий и маленьких солнцезащитных очков, разработанных Ричардом Уокером, до слоу-мо, которое до последнего прощали Заку Снайдеру. Не факт, что он большой любитель цитировать Вачовски, но визионерские находки извлекает из схожей базы данных (аниме, видеоигры, комиксы, восточные боевики).
Последние годы футуристические луки с пометкой Matrix-esque, запитанные сырой энергией панк-рока 1990-х, вновь возвращаются на подиум. Осенняя коллекция Александра Вана 3 года назад предусмотрительно готовила к апокалипсису юзеров AWG, а Леди Гага выпустила в разгар пандемии альбом Chromatica, также недвусмысленно матричный.
Гендер дня: «Матрица» и социум
Если для массовой культуры фильм Вачовски стал верстовым столбом, то как, кхм, аллегория социальных процессов он по-прежнему невероятно востребован — наравне, скажем, с циклом о Гарри Поттере.
«Матрица» не только описала ужасающий дуализм виртуальной реальности, где каждый может быть кем хочет, но взамен сталкивается с нечеловеческим давлением норм. Или с разрушительной правдой: об одиночестве в Сети, пугающей разности взглядов, безжалостности капиталистической машины и ее квази-утопиях.
Фильм Вачовски задолго до их камингаута (Лана — в 2010-м, Лилли — в 2016-м) стал этапным квир-произведением, как бы продюсеры не ретушировали робкие намеки на трансгендерность или гендерфлюидность Свич (Белинда МакКлори). В сценарии предполагалось, что женская идентичность у персонажа будет лишь в матрице, а в Зионе Свич предстанет в мужской ипостаси. В итоге от «трансгендерного перехода» пришлось отказаться, но Ким Барретт постаралась сделать ей гендерно-нейтральный белый наряд.
Транс-сообщество, впрочем, разобралось и без купированных намеков, считав релевантный опыт в истории Томаса Андерсона. Он живет двойной жизнью, выбрав новое имя, и ощущает, что с миром что-то не так. Матрица по-прежнему играет роль репрессивной системы, но (еще и) в трансфобном ключе.
По другой версии, трансгендерный опыт воплощает предатель Сайфер (Джо Пантолиано), который мечтает обо всем забыть. В обоих случаях важную роль играет сцена с выбором между «страной чудес» и «концом сказки». Красная таблетка, выбранная Нео, напоминает пилюлю эстрогена в 1990-е, синяя, о которой грезит Сайфер, — его современную версию.
Более того, философему красной таблетки со временем присвоили альтрайты, используя его как метафору освобождения от левого дискурса и, в частности, «феминистской промывки мозгов» (речь, напомним, о фильме, где пробуждению Нео способствуют афроамериканец Морфеус и женщина Тринити).
Провожают по уму: «Матрица» и философский камень
И тут грех не вспомнить главного киноизвращенца современной философии — Славоя Жижека, который метко аттестовал фильм Вачовски «тестом Роршаха». Иными словами, «Матрица» одинаково годится и для
Таким образом, неймдроппинг Вачовски срабатывает — и в то же время предлагает отказаться от бинарности мышления, где есть реальность и виртуальность, мужское и женское, свой и Другой, etc. Уже почти 20 лет Лилли и Лана Вачовски на все лады воспевают главенство любви — к себе и окружающим, — связь всего сущего и ценность индивидуального опыта.
Недаром Морфеус приветствует Нео фразой «Добро пожаловать в пустыню реальности». Легких путей в этой жизни не было 20 лет назад — и теперь тем более не предвидится.