— Лидеры США, Великобритании и Евросоюза уже не раз заявляли, что санкции должны разрушить экономику России. Когда ждать?
— Экономику убить в принципе невозможно, ведь экономика — это хозяйственные отношения людей. А люди будут приспосабливаться к условиям. Нельзя заставить человека сидеть и ждать, когда все рухнет. Люди будут производить и торговать, пытаться выжить. И тем более абсурдной выглядит идея разрушить экономику одной шестой части света со всеми ее колоссальными ресурсами. Ситуация сложная, санкции беспрецедентные, но опускать руки и ждать конца света пока что не стоит.
— А чего ждать?
— Перемен. Развития экономики, ее приспособления к новым вызовам, поиска новых решений. Происходящее нельзя недооценивать. Но из всего предпринятого коллективным Западом самое серьезное — заморозка долларовых активов Центробанка России. Не буду давать правовую оценку таким действиям, скажу лишь, что, по представлениям авторов санкций, их введение должно ограничить возможности Центробанка влиять на курс рубля, что, в свою очередь, должно было привести к обвалу этого самого курса и галопирующей инфляции со всеми вытекающими последствиями.
— Запад просчитался или нужно больше времени?
— Так нельзя сказать. Это своего рода «проклятие знаний». В мире уже длительное время доминирует, казалось бы, аксиома: хранение средств в безрисковых активах, в долларах — это фактор стабильности в условиях кризисов. Вот они решили выбить у нас эту почву из-под ног, строго по учебникам. А экономическая жизнь сложнее. Денег оказалось достаточно, чтобы в нынешних непростых условиях включить рыночный механизм привлечения средств населения: банки повысили проценты по вкладам. Власти же не стали активно использовать «административную дубинку», взмахнули ею только пару раз — ограничив операции с наличной и безналичной валютой, а также закрыв торги на бирже. Но самое главное, из-за чего санкция в отношении резервов ЦБР не сработала, — продолжающийся экспорт ресурсов из России.
— Но ведь на Западе знают, что выручка от сырьевого экспорта — один из двух источников пополнения российского бюджета...
— Знают, но сделать ничего не могут. Хотя и планируют избавиться от зависимости от энергопоставок из России. Но на это требуются время и деньги. А что сейчас? Отказ покупать российские нефть и газ ударит не только по нашему бюджету, но и по бюджетам людей и бизнеса в сотне стран! И еще неизвестно, кто пострадает сильнее.
— Но у России всего 3% от общего объема нефтеэкспорта!
— Три процента — это много, если смотреть с позиции стран, эту нефть покупающих. Кто-то должен будет нарастить добычу, а это далеко не все могут сделать в короткий промежуток времени. Показатель тому — реакция рынка: только на ожиданиях прекращения поставок из России цена нефти взлетела выше $100 за баррель, а бензин на АЗС в Европе и США вообще бьет все ценовые рекорды. И это притом что российские власти не раз заявляли, что поставки нефти и газа сокращены не будут. Если вдруг Запад решится на крайние меры, России есть куда девать газ — реализовать программу
— То есть те, кто вот уже четверть века твердят, что России пора слезть с нефтегазовой иглы, не правы?
— Нынешняя ситуация дала России небывалый шанс — пересмотреть логику экономической политики. Про «проклятие» нефти и газа для России говорили много. Но именно это «проклятие» позволяет сегодня устоять. Страшно подумать, что было бы, не будь энергоэкспорта. Он — наша «броня», плюс экспорт пшеницы, удобрений, металлов, древесины и так далее. Может, пора перестать говорить о «проклятии» недр и начать смотреть на месторождения как на ресурс новой экономики? По-моему, требуется бросить максимум сил и средств на создание отечественного высокотехнологического сектора, в том числе и производства оборудования для нефтегазовой отрасли. Тем более что развитие этого сектора повлечет за собой рост смежных отраслей, например судостроения (нужны танкеры) или строительство заводов СПГ и т.д. Нехватка технологий — одно из двух самых уязвимых мест российской экономики.
— А второе какое?
— Логистика. Санкции нарушили традиционные маршруты импорта. Нужно решить проблему с появлением нужных технологий и выстраиванием новых транспортных коридоров. Убежден, что в этом может помочь легализация
— А как же инфляция?
— Растущая инфляция — бич любой экономики мира, но в то же время инфляция может дать толчок к появлению новых производств. С инфляцией все не так однозначно плохо. Главное — в России сегодня есть деньги: у населения, банков и государства. Да и нефтеэкспортеры продают 80% валютной выручки. Да, курс рубля упал с 73 до 104 рублей за доллар. Но мог упасть и ниже! Весьма позитивным сигналом стало недавнее погашение Россией процентов по евробондам.
— То есть дефолта не будет?
— Дефолт — это отказ страны платить по внешним долгам. Россия не отказывалась. Напротив, власти выплатили проценты по евробондам. И это притом что счета Минфина и Центробанка на Западе заблокированы. И, судя по тому, как падает давление на отечественном валютном рынке, на Западе также не ждут дефолта России.
— При слове «дефолт» вспомнился кризис 1998 года. Почему власти сегодня не увязали покупку валюты с импортным контрактом? В 1998-м это позволило стабилизировать курс рубля...
— Отчасти это и сейчас есть. На днях подписан новый указ президента, где необходимые полномочия в части той самой увязки валютных операций юридических лиц и контрактов предоставлены Банку России. На мой взгляд, Центробанк принял верное решение, ограничив выдачу наличной валюты, но позволив сохранить валютные счета россиян, а это без малого около 7–8 трлн рублей в долларовом эквиваленте. Да и сравнивать нынешнюю ситуацию с 1998 годом не стоит. Тогда в экономике господствовал бартер, инфляция была существенно выше, искусственно сдерживался курс рубля, за счет кредитов МВФ. Экономика была перекошена, доллар фактически был средством расчетов. Всё на него мерили. Сегодняшняя Россия — это развитый рынок с доминирующей валютой, которой является рубль, и никакого полукриминального бартера.
— По-вашему, каковы шансы на развитие «черного рынка» валюты?
— Думаю, такой рынок как быстро возникнет, так быстро и схлопнется. Нынешний спрос на наличный доллар — следствие ажиотажа. Системы тут нет. Убежден, ажиотаж уляжется — по мере стабилизации биржевого обменного курса, роста привлекательности рублевых депозитов и процентов по валютным вкладам.
— А если власти примут решение конвертировать всю валюту на счетах?..
— Ничего никогда и нигде исключать нельзя, пока для граждан установлены сроки, в пределах которых изъятие средств с валютных вкладов осуществляется либо в ограниченном объеме, либо в неограниченном рублями по курсу. Это гибкий механизм, надеюсь, им и ограничатся.
— Правительство объявило о поддержке ряда отраслей (например, ИТ), но ничего не сказало о судьбе нацпроектов. Что кроме инфраструктурных проектов в состоянии перезапустить экономику?
— Нацпроекты – это вопрос структурирования приоритетов и необходимых ресурсов. Сейчас развитие страны — один большой нацпроект. Задача — выстоять, развиться, создать новую экономическую инфраструктуру. Если вдуматься, Россия сегодня реализует беспрецедентный национальный проект по формированию в условиях тотального бойкота и санкций новой экономической системы.
— Нацпроекты – это прежде всего госзаказы, а львиная доля отечественного бизнеса нуждается именно в них…
— Нацпроект — не госзаказ. Соглашусь, что российский бизнес, особенно средний и мелкий, пытается сегодня отстроить всю цепочку — от производства до поставок, ориентируясь на госзаказ, потому что последний формирует стабильный рынок, дает гарантии оплаты и спроса. Но не госзаказом единым! Поддержка государства предусматривает еще и компенсацию процентных ставок по кредитам, налоговые льготы и уменьшение проверок. Мне попадалась информация, что некоторые банки с застройщиками развивают сейчас систему льготной ипотеки, где процент по кредиту будет около 1,5%.
— Китай нам поможет?
— Китай и сейчас крупнейший внешнеторговый партнер России, если брать страновой разрез. По региональному лидирует Евросоюз, точнее, лидировал. Причем КНР — диверсифицированный торговый партнер с широчайшим перечнем товаров. Скажем так: у Китая есть возможность закрыть российские «слабые» позиции — те импортные ниши, которые с введением санкций и уходом западных компаний оказались обнажены. Понимая это, Вашингтон пытается сегодня давить на Пекин. У США есть такой рычаг давления, как патентное право: многие узлы, механизмы, схемы и чипы в китайских товарах защищены американскими патентами. С другой стороны, КНР — крупнейшая экономика мира: ставить ей ультиматум непросто. Но Китай — не единственный: Турция заявила об активизации импорта в Россию, а еще есть Индия, страны Латинской Америки и Ближнего Востока. Если смотреть на карту, то большая часть линии госграницы России приходится на страны, санкции не поддержавшие.
— Высокая инфляция в США вкупе с «пузырем» на фондовом рынке позволили ряду аналитиков спрогнозировать скорый мировой финансовый коллапс, по масштабам сопоставимый с Великой депрессией. Что в таком случае ждет Россию?
— Отчасти соглашусь, хотя параллели с 1929 годом не проводил бы. Мир сильно изменился. Фондовый рынок США раздулся за последние 11 лет, но безработица в стране пока на низком уровне, хотя инфляция и растет быстро. Федрезерв прогнозирует на 2023–2024 годы подъем ключевой ставки до 2,8%. Это с нынешних 0,5% — почти в 6 раз за 2 года! Что свидетельствует о том, что ФРС верит в грядущий скачок инфляции, и шансы на кризис высоки. Уровень нынешней инфляции в Штатах такой же, какой был в начале 1980-х. Это был сложный в экономическом плане период американской истории. Потребовалось немало усилий, чтобы Штаты вытащили экономику из стагфляции. Россия сегодня не имеет ничего общего ни с Россией 1991 года, ни 1998-го, ни даже 2008-го. У нас есть все шансы минимизировать нашу зависимость от внешнего фактора, способного дестабилизировать ее экономику, и создать новые основы устойчивого экономического роста в долгосрочной перспективе.
Беседовала Светлана Сухова