Николай Полисский: «Я слежу, чтобы все горело по-разному»

Николай Владимирович, расскажите, как рождаются идеи для таких проектов, как «Маяк» и «Дровник»?

Вдохновение приходит много откуда. Идеи могут возникать из взаимодействия с местом. Например, если объект находится возле реки, возникает желание сделать маяк.

Все зависит от материала и окружения. В Японии, например, другие потрясающие материалы, такие как бамбук, и я должен учесть, чтобы моя работа гармонично вписывалась в окружающий пейзаж. Материалы, которые рядом, также влияют на воплощение идеи.

Какие материалы вы предпочитаете для своих проектов?

Это невозможно сказать. Тут как у Высоцкого, «лучше гор могут быть только горы». Я всегда в поиске новых материалов, мне интересно экспериментировать, но и классические материалы не перестают вдохновлять. В каждой стране я стараюсь найти что-то уникальное, что отражает культуру этой местности. Например, во Франции я открыл для себя виноградную лозу, которая стала отличным материалом для больших инсталляций в парках.

Получается, ваше искусство призвано не только украшать, но и подчеркивать красоту природы?

Абсолютно верно. Я заметил, что туда, где устанавливаются наши скульптуры, люди начинают приезжать чаще. Они приходят посмотреть искусство, но заодно начинают замечать и красоту природы, которую мы стараемся подчеркнуть нашими работами.

Ваши работы известны не только в России, но и за рубежом. Как люди узнают о вас, учитывая, что вы не используете социальные сети?

Мир узнает о моем творчестве старым способом — через реальные события и фестивали. Обо мне узнают из уст в уста и благодаря фестивалям, на которых я выступаю. Я живу в своем ритме, и, кажется, это работает лучше любых соцсетей. Встречи, прямое общение и эмоции — вот что действительно привлекает внимание к моему творчеству.

Сталкивались ли вы с непониманием вашего искусства, хейтом?

Сейчас уже нет. Но раньше, да, люди могли подойти люди и сказать: «Я тоже так умею», «Я тоже так могу», безусловно. Но людей, кроме всего прочего, потрясает количество этой работы, как со «Снеговиками», — это колонны, целые колонны снеговиков. Когда человек видит, что это огромный труд, что вложено. Хотя вроде бы и понятные ему технологии изготовления, это уже завораживает. Это один из наших приемов, которые подкупают людей однозначно.

Ваши произведения часто носят временный характер. Почему вы выбрали такой способ выражения?

Начинал я с создания объектов из снега [арт-объект снеговики], которые были, по своей сути, временными. Сейчас мы проводим масленицы, где сжигаем большие объекты и превращаем это в огненное шоу. Это символизирует нечто большее, чем просто праздник, — это переход от старого к новому, отражение циклов природы, круговорот жизни и естественность происходящих процессов.

Сейчас один из самых известных ваших арт-проектов — это ежегодные Масленицы в «Никола-Ленивце». Как начиналась ваша история с этим местом?

Это место стало для меня настоящим откровением. Я приехал в «Никола-Ленивец» из Москвы, искал уединения и близости к природе. Сначала это было просто место, где я мог спокойно работать и думать. Но со временем я понял, что это место обладает особенной энергией и потенциалом для создания масштабных арт-проектов.

Каждый проект начинается с диалога с ландшафтом, с понимания того, как моя работа может гармонично вписаться в окружающую среду и дополнить ее. Здесь я нахожу уникальные природные материалы и использую их так, чтобы подчеркнуть красоту не только искусственного объекта, но и самой природы.

Что особенного в арт-проектах в «Никола-Ленивце»?

Особенность заключается в масштабности и свободе. Здесь нет ограничений, как в городе. Можно создавать действительно большие и смелые проекты. Это место предоставляет мне полную свободу для экспериментов.

Как жители «Никола-Ленивца» взаимодействуют с вашим искусством?

Жители деревни активно участвуют в создании и установке объектов. Это для них стало способом самовыражения и частью жизни. Они вдохновляются процессом и видят в нем что-то большее, чем работа. Это их национальная гордость, и они с удовольствием принимают в этом участие. Но проект им еще и жить помогает, потому что там работы другой нет.

Когда я только становился художником, все говорили, вы, художники — трутень на теле трудового народа, в советское время это все было. А здесь получается, что искусство, наоборот, помогает людям жить и выживать, они получают зарплату. Люди, приезжающие из города, готовы платить какие-то средства, деньги. Это даже экономика искусства уже появилась.

А вообще, сколько в среднем человек приезжает ежегодно?

Трудно сказать. По-моему, больше 6–7 тысяч территория просто не воспримет. Они не получат должного удовольствия. То есть нам не нужно больше. Бывало, по-моему, и по 10, и по 12, но это слишком много. Поэтому стараемся так вот держаться на 5–6 тысячах. Тогда все получают должное удовольствие.

А, по-вашему, удовольствие людей, которые приезжают на Масленицу, оно из чего складывается?

У нас искусство — это очень острое ощущение. Людям как-то это, видимо, нужно. Этот огромный костер сам по себе вызывает эмоции, а потом мы каждый раз делаем его разным.

По вашему опыту, что нужно для того, чтобы стать успешным художником?

Главное — это быть энергичным, уметь видеть возможности и не бояться экспериментировать. Искусство требует как творческих, так и житейских навыков — важно уметь меняться вместе с окружающим миром.